Рим
Гиниятуллин,
инженер-гидротехник, заслуженный ирригатор РУ и РК,
член
Межгосударственной координации водохозяйственной комиссии
стран ЦА (МКВК), Узбекистан
1. Экскурс в недалекое прошлое
Во все времена водные вопросы в регионе были не простыми, и не случайно в период колонизации, в XVIII–XIX веках, не разделяя их на политические, экономические и территориальные, управление осуществляли под общим зонтом единой государственности. Это «создавало» иллюзию бесконфликтности, сбалансированности и предоставляло властям возможности к упреждению открытых разногласий между водопользователями и территориями.
За счет жесткого централизованного управления, частичной компенсации потерь, интернационализации общегосударственных приоритетов над национальными, поддержки отдельных лиц из местных властей, предоставления высоких должностей обеспечивалось «уравновешивание» отношений между водопользователями и территориями. Одновременно формировалась и философия справедливого использования водных ресурсов в высших интересах всего государства, тем самым снимались противоречия между секторами: сельское хозяйство – энергетика – экология и т. д., субъектами Союза, и это позволяло болевые вопросы отодвигать, а управление осуществлять сбалансированно.
ТЭО проектов, как правило, обосновывались высшими общегосударственными интересами, в этой связи особые приоритеты национальные интересы не выделялись или игнорировались. Поэтому многое в проектах для общественности оставалось недоступным, и только представляющие проблемы воды в целом могли спрогнозировать влияние на территории. Но эти же высшие государственные интересы устанавливали: имеющиеся противоречия или негативные последствия для одного или всех сторон в проектах не выделять, и обращать внимание на них для личной карьеры было небезопасно.
Какие факторы могли не выделяться в проектах? Создание условий для управления всем регионом или одной из сторон усилением влияния центра. Возникновение разногласий в связи с осуществлением проекта, снятие которых зависело от центра. Предусматривание «платы» одной из сторон за «лояльность». Удовлетворение амбиций влиятельных лиц. Снятие противостояний проекту, в котором кому-то предоставляется приоритет в управлении водными ресурсами, а значит, сферами жизнеобеспечения и т. д.
Другие системы жизнеобеспечения также регламентировались «народнохозяйственными планами», например, ни один вагон с грузом и без не мог двигаться по стране, если его нет в плане. То же самое относительно водных ресурсов, предоставлением в водно-энергетических вопросах одному из субъектов большего приоритета создавались разногласия, где необходимым становился «арбитр», благодаря этому появлялись властные полномочия. Например, Туркменский (Каракумский) канал первоначально намечался забором в районе Нукуса (Тахиаташ), затем перенесен на 600 км вверх по течению, из-за этого все в нижнем течении оказались в зависимости от режима этого канала.
Перестройка ослабила управление страной, и таких стратегий стало меньше, если и продолжались некоторые действия, то не в общегосударственных интересах, а по инерции принципа «разделяй и властвуй». В свое время и Союз был вынужден восстановить часть этих принципов, но одновременно «создать» и свой механизм единой кадровой системы через КПСС, КГБ, с плановой экономикой и глубокой зависимостью всех территорий друг от друга, с пронизывающей зависимостью всех от центра, и это была не пирамида власти, как представляют некоторые, а достаточно эффективно действовавшая сверху донизу управляемая система. Если бы любимец Запада Горби декларациями о социализме с «человеческим лицом», раболепием перед властями Запада и глобальной коррупцией в близком окружении, не свел штаб управления этой системой в дворцовые и закулисные разборки, то тот режим огромным ресурсным потенциалом, вероятно, смог бы просуществовать еще не один десяток лет. Поэтому к оценкам в действительности происходивших событий и лицемерным заявлениям, что крах был неизбежен, видимо, лучше отнестись с осторожностью, оставив их будущим философам, и в этой связи согласиться с иронической оценкой, что жили в стране с «непредсказуемым прошлым».
Многие видные политики современности высказывают, что «без прошлого нет будущего», видимо, указанное можно отнести к воде и к территориям новых государств. Это исходит из необходимости понимания, что собой представляет сегодняшний регион, на основе прошлого, и восстановить, что происходило при образовании «союзного» государства в недалеком прошлом. С какой философией в действительности осуществлялось справедливое «самоопределение» народов, с какой целью этим процессом управляли из центра и как в действительности провели национальное «размежевание».
Структура народорасселения стран в регионе ставит вопросы, на которые без анализа прошлого ответить однозначно трудно, и возникают вопросы, почему размежевание оказалось проведенным так, что отдельные территории, с преобладанием одной национальности, оказались в других государствах, из-за чего сегодня казахов в Казахстане 8 млн и 2,0 млн – у соседей, туркмен в Туркменистане 3,5 млн и 0,5 млн – у соседей; в Узбекистане 18 млн узбеков и 4 млн – у соседей, в Кыргызстане 2,5 млн кыргызов и 0,4 млн – у соседей, в Таджикистане 5 млн таджиков и 1,8 млн – у соседей, и если сложить, то численность разделенных наций получается 8 млн чел., и это достаточно серьезная величина для региона.
Природно-климатические условия с неравномерным распределением водных ресурсов предопределили, что в регионе ограничение доступа к источникам воды – это инструмент влияния на водопользователей, где «арбитр» – мощнейший инструмент реализации властных полномочий. В мусульманском праве о землепользовании и водопользовании не случайно касательно этого вопроса есть отдельная статья, в которой пишется; «Если владелец воды захочет воспретить кому-либо пользоваться водой, а нуждающийся в воде боится за себя или за свою скотину, то он имеет право бороться с владельцем воды оружием, так как тот, отказывая в воде, обрекает его на гибель» (см.: Фатх-ал-Кадир, т. IX, стр. 13 и Ибн Абидин, т. V, стр. 313).
В свое время колониальной администрацией шариат был переведен на русский язык. Видимо, исходя из него в целях восстанавливая властных полномочий, аналогично национальному «самоопределению» были осуществлены мероприятия ограничения доступа к источникам воды. Без понимания проблемы воды в целом трудно, но понять можно, что передачей в состав Туркменской ССР небольшой береговой полосы по левому берегу р. Амударья «смогли» разделить Хорезм и Каракалпакстан. Но авторам, видимо, такое «размежевание» показалось недостаточным, и чтобы зависимости сделать более глубокими, Узбекскую ССР «образовали» отодвинутой от реки и по правому берегу Амударьи. Для осуществления такого «размежевания» земли из Хорезмской ССР (Ташаузский, Тахтинский, Ильялыкский, Куняургенчский) и из Бухарской ССР (Чаржуйский, Керкинский, Шерободский округа), на которых туркменское население не преобладало, включили в состав Туркменской ССР (до 1924 года была Туркменская область в составе: Ашхабадский, Красноводский, Тедженский и Мервский округа). Аналогичное «размежевание» продолжили и в бассейне р. Сырдарья, в связи с чем нет ни одного водного объекта и сооружения, управление которым не требовало бы арбитра, и из-за этого не «появилась» последовательная зависимость всей Ферганской долины Узбекистана и Таджикистана и далее всего низовья.
2. Сценарии на будущее
Целенаправленное «размежевание» обеспечило то, что значительные численности коренных национальностей оказались в разных государствах, а водные объекты, имеющие значение для одной стороны, оказались в другой, и в таком глубоко конгломерантном состоянии оказался весь регион. На этой основе независимые аналитики пришли к следующим выводам.
Расселенность государствообразующих наций во всем регионе и «особое» размещение водных объектов предопределили, что образование территорий с мононациями, с достаточной обеспеченностью водно-энергетическими ресурсами стало невозможным, и это в хорошем смысле обрекает всех, во все времена находить взаимодействие. Из этого исходит прогнозируемость региона в целом на экономическую и политическую интеграцию на сегодня и на будущее. Это состояние – в принципе бесценное достояние, но и предупреждение к невозможности перекроить заново то что сложилось, тем более силовыми действиями. Если «найдутся» инициирующие что-либо подобное, то, во-первых, плохо кончится для самих «авторов», во-вторых, грядут непредсказуемые последствия вплоть до кровопролитий.
Возникновение действий как инициирование силовых давлений будет равносильно тому, что собственные потенциалы стран начнут генерировать противостояние внутри общества, провоцировать недоверие правительствам, и в итоге это приведет к огромным потерям, ухудшению обстановки в целом, и они окажутся в еще более усложненном положении. Это определяет, что будущее региона не в достижении преимуществ за счет других субъектов, а в интеграции.
География региона, зависимость всех от трансграничных коммуникаций (все страны не имеют выхода к морю), ограниченность водных ресурсов, экологическая замкнутость бассейна выдвигают необходимость безотлагательного начала взаимодействия во всех сферах с использованием всех выгод от кооперированного использования объединенного потенциала региона. Чем быстрее появится такое понимание, тем скорее появится объективная оценка нецелесообразности устремленности только в мировое пространство и к лидерам мировых экономик, тогда наконец начнут появляться и реалистичные стратегии в самом регионе.
Объявляемые декларации об интеграции пока далеки от практических реализаций, и отсутствие видимого прогресса не находит оправдания. Из этой ситуации следует, что странам региона пока не хватает взаимного доверия и должного понимания того, что объединенный потенциал территорий и материальные ресурсы региона настолько колоссальны, что в мире мало найдется таких аналогов. При кооперированном использовании этого потенциала попытки проводить давление со стороны или провоцирование использования некоторых преимуществ (географических или территориальных) в перспективе обречены на провал, и в этой связи рекомендации особых советников и консультантов не оправдывают ожидаемых выгод.
3. Риски, сдерживаемые благодаря главам государств, достаточно сильных и приверженных демократическим принципам
Появление в печати новостей, что в регионе есть инциденты в связи демаркацией границ или по другим причинам, в некоторой мере специально инициировано для демонстрации патриотичности должностных лиц и получения поддержки требований о необходимости усиления силовых структур, как это делается во всем мире. Для постколониального периода становления стран, особенно слаборазвитых, в которых демократические традиции еще недостаточны, характерно наращивание «мускул» силовых структур. Изъятие для них необходимых для развития страны ресурсов приводило к негативным последствиям.
Из истории развития многих азиатских, африканских и латиноамериканских стран следует, что почти все режимы, сделавшие ставку на всесилие силовых форм правления и видевшие в этом гарантии стабильности, в итоге оказались заложниками ими же создаваемых силовых монстров. Дезинформации силовых структур, как правило, рассчитанные на поддержку и обслуживание проводимых ими акций, приводили к потере объективного видения о состоянии страны в целом, из-за этого размывалось доверие общества к системе.
Нарастающие требования силовиков, непосильные для слабых экономик развивающихся стран, приводили к тому, что свои силовые функции эти органы начинали использовать для достижения властных амбиций и получения материальных выгод путем открытого и скрытого давления на граждан и гражданские органы, антиконституционными формами воздействия, морально-психологическими и другими акциями запугивания и шантажа. Одновременно в этих же целях осуществлялось «вдавливание» в ключевые позиции и в правоохранительные органы своих представителей, тем самым правозащитные институты по существу превращали в силовые, а демократические принципы в стране становились формальными и декоративными атрибутами.
Во многих странах у власти оказывались некомпетентные, но очень властные силовики и политики, в этой связи между различными группировками происходили кровопролитные схватки, которые в некоторых странах продолжаются и в настоящее время. После полувековой независимости во многих из них менее 10% населения считаются состоятельными, а остальные находятся в полуголодном или голодном состоянии. В Латинской Америке каждые пять–десять лет к власти приходили силовые структуры, соответственно гражданские институты оказывались подчиненными силовым формам правления. И, видимо, не случайно в этих же странах самый низкий уровень жизни и сейчас. В такой стране, как Пакистан, произошли десятки военных переворотов, есть в ее истории и казнь президента. И в итоге после полувековой независимости ВНП находится в пределах 400–500 долл. США в год на душу населения.
Из истории становления демократических стран ясно, что силовые структуры не должны иметь властных полномочий при принятии долгосрочных стратегий, обеспечении краткосрочных и среднесрочных программ и в целом в управлении страной. Вопросы определения развития стран в части строительства отношений с государствами-соседями приоритеты должны быть в ведении гражданских лиц, дипломатов, политиков, с полноценным использованием профессиональных специалистов соответствующих сфер, при этом неизменным и постоянным является требование, что на всех уровнях контактов исключается противоборство силовых преимуществ и, главное, должен находиться консенсус, компромисс и инициирование интеграции.
4. Значение пограничной зоны для углубления доверия в продвижении интеграции
Достижение доверительного отношения к стратегиям стран требует доверия и к практической политике, и к искренности акций, объявляемых государствами. Первое соприкосновение (деловые люди, туристы и просто приезжающие и т. д.) начинается на границе. Здесь формируется первое впечатление и начинается процесс доверия или недоверия к официальной информации о стране. Имидж зависит не только от отличных законов внутри стран, но и в не меньшей мере от культуры, уважительного и доверительного отношения служб, представляющих границу (ее охраны, таможни, сил национальной безопасности, персонала обслуживания и т. д.). Но обеспечение указанного возможно, только если присутствует действенное понимание, что разделение коренных наций в регионе имеет место, и это состояние считается деликатной и стратегической проблемой всех стран.
Проведение целевой работы с приезжающими и отъезжающими на уровне профессиональной подготовленности рядовых и сержантов равносильно сохранению условий для доверия к региону. Видимо, исходя из этого многие считают, что их расценивают потенциальными преступниками или врагами, в этой связи высокомерие, вседозволенность как бы норма на границах бывших «братских» республик. Видимо, силовые структуры продолжают считать, что находятся в прифронтовых государствах (но не могут люди постоянно жить в фронтовых условиях!) и такие действия, на их взгляд, видимо, считаются наличием ответственности, тем самым ответственность подменяется жесткостью, непрофессионализмом.
Аналитики, сопоставляя прогнозы об ожидаемом производстве и объявленные данные о фактических изъятиях, предполагают, что основная масса наркотиков провозится не в официальное время работы постов и, видимо, даже не через посты, а это означает, что на постах в основном вылавливаются мелкие, разовые или случайные нарушители. Общая протяженность границ стран в регионе до 30 тыс. км, и до 9 тыс. человек всех родов войск контролируют в основном свыше 100 точек пересечения, что является косвенным подтверждением вышеуказанного предположения. Аналитики считают, через границы в основном пересекают только законопослушные и на них «используется» весь арсенал сложных процедур, рассчитанных на вылавливание нарушителей и преступников, которые составляют менее 0,5% всех пересекающих (таковы неофициальные данные). В то же время наркотики, оружие, с которым борется мировое сообщество, в связи с тем, что наличие организованной коррупции не исключается почти на всех границах стран мира, и не только в СНГ, проходят другими каналами. Видимо в этом одна из причин недостаточной эффективности «борьбы».
Предполагается, что в мире за последнее десятилетие, то есть с началом целенаправленной борьбы с наркобизнесом, число потребляющих возросло почти в 2 раза, а незаконный оборот вместе сопутствующим бизнесом достигает 400 млрд долл. и более. Из этих средств легальный контроль улавливает не более 5–10%, а в нелегальной части контроля остается до 30–35% от всей суммы. Все понимают, что проверки, безусловно, необходимы, но неагрессивные и унизительные, как это иногда происходит, а профессионально и этично. При этом нужно объективно учитывать, что процедуры на пунктах контроля граждан на границе – это только незначительная часть, что от этих проверок в целом наркобизнес теряет небольшую часть доходов и на сокращение роста потребления это почти не влияет, соответственно проблемы кардинально не решаются, так как улавливается не более 5–10%, ибо настоящие причины далеки от мест производства и трафика и находятся они в целом в богатых странах потребления, где есть средства, на что покупать наркотики и питать процветание наркобизнеса. Даже относительно в бедной России за 2000 год оборот наркобизнеса превысил 2 млрд долл. США, в то же время Республика Казахстан за 2001 год для борьбы с наркотрафиком смогла выделить только 1 млн долл. США. Самое отрицательное от негативного отношения на границах – у приезжающих и своих граждан формируется мнение, что недружественное отношение к гражданам – это официальное недружелюбие страны ко всем приезжающим, и в частности к соседним странам.
Пограничные зоны должны стать эффективным инструментом демонстрации действительного добрососедства, а не отчужденности и враждебности. Видимо, должно стать официальной философией, что по обе стороны границ такие же коренные и родные нации, что взаимозависимость обеих сторон велика и что по обе стороны границы у народов тоже есть здоровые национальные амбиции, соответственно не менее уважаемые независимость и суверенитет. До каждого исполнителя должно дойти, что негативные действия можно терпеть лишь до определенного времени и при малейшем осложнении проявляются неожиданными и непредсказуемыми последствиями, особенно для сторон, которые постоянно демонстрируют силовое преимущество, высокомерную политику, используя потенциал территории, численности, географического расположения, владения коммуникациями, возможностями влияния на водные ресурсы или просто из личностных амбиций.
Игнорирование того, что во всех странах проживают государствообразующие нации, может инициировать непростительные ошибки. В этой связи всем административным, силовым, исполнительным и правовым структурам желательно особо учитывать, что если не будет обеспечиваться равное отношение ко всем гражданам, то некоторая часть населения может обратить свои чаяния к соседним государствам, где эта нация государствообразующая. И это может привести к образованию легальных или нелегальных организаций (не исламских, а национальных), не обязанных быть патриотично настроенными по отношению к стране, где они граждане неполноценного статуса, в то время как рядом страна, где они свои.
Переходные периоды создают и сами состоят из неотложных проблем периода, и их наличие вынуждает как бы временно не воспринимать, что при постоянном состязательном противоборстве на основе философии силовых структур государство не может нормально развиваться, ибо все силовики во все времена были сторонниками обеспечения национального преимущества наращиванием вооруженных сил и силовыми акциями вне и внутри. Всем известно, что политика постоянного противостояния постоянно инициирует новые фазы взаимной напряженности. Как показывает история прошлого века, в мире сформировался огромный рынок вооружений, почти у всех есть доступ к закупке оружия. В этой связи ни одна военная акция не достигла цели, и даже такая операция, как «Буря в пустыне» во главе с таким лидером, как США, с армией нападения в 1 млн человек, на страну с населением всего 15 млн человек, цели не достигла. Эти реалии предопределяют, что ни одна из сторон достичь абсолютного превосходства не сможет, и этому есть подтверждения из близкой истории: Вьетнам, Камбоджа, Югославия, Пакистан, Чечня, Таджикистан, Афганистан и т. д.
Историки, философы, экономисты и политики многих развитых стран, объективно оценивая глубокую зависимость от трансконтинентальных коммуникаций, водных ресурсов и, главное, исходя из конфедеративного расселения коренных наций на всей территории региона, предопределяют, что будущее – в экономической кооперированности экономических отношений во всех сферах сотрудничества, условно до конфедеративных, иначе страны, продолжая нести огромные, ничем не окупаемые затраты для достижения особых «независимостей», увидят, что остались без преимуществ, на которые ориентировали авторы «предложений».
Политики и эксперты, с уважением относящиеся к народам региона, считают: насколько справедливой в отношении всех граждан демократические принципы управления государством будут становиться нормой, настолько экономическое развитие станет действительно поступательным, а у всех, независимо от национальности, патриотизм будет нарастать с уверенностью в будущности детей. Только это является основой стабильности, а значит, мотором эффективного продвижения в благополучное будущее. В этой связи напряженность отношений на границах может инициировать в обществе философию зависимости от административных и силовых структур (в принципе от структур, не ответственных за развитие страны), а это в определенной мере может снижать деловую активность, в том числе в сфере производств, которая в принципе есть реальная основа процветания общества.
Вышеуказанные пространнные комментарии вызваны тем, чтобы оценить взаимосвязанность всех проблем в регионе и подойти к пониманию, что водные ресурсы формируются неравномерно и что реки протекают, не признавая государственных границ, что водные объекты, регулирующие доступ к использованию, размещали с целью предупреждения возможных суверенитетов, поэтому и водные вопросы оказались в зависимости от решенности или нерешенности вышеуказанных проблем и степени взаимодействия стран.
Эксплуатация, обеспечение работоспособности, сохранение водных объектов и сооружений требует интеграции, кооперации и организации совместного управления водой, что возможно достичь только управляемой прозрачностью границ. В сложившихся условиях органы обеспечения работы водных объектов и систем не будут иметь возможности для полноценного выполнения возложенных на них функций и скоро начнут «терять» сооружения, расположенные на территориях других , из-за ограничения доступа к ним и невозможности своевременного исполнения эксплуатационных, текущих, профилактических, капитальных и реконструкционных работ.
5. Недостаточное использование потенциала интеграции из прошлых стратегий
Принципиально в целом то, что в прошлые времена многие не представляли и не предполагали, что в каждом общегосударственном решении или в проекте постоянно шли сложные противоборства в отвоевывании преимуществ в интересах отдельных сторон в рамках единого тоталитарного режима относительно стратегий, направленных на создание механизмов зависимости всех территорий, которые формировались в разных сферах как бы автономно, но в конечном итоге были подчинены общей философии интеграции страны как единого экономического пространства. Поэтому видение прошлого требует использования в современных условиях сбалансированности, ранее проводимой с учетом территориальных, климатических и других специализаций. Вот некоторые из них.
Проведение специализации регионов в интересах всего государства в целях максимального использования природных и людских ресурсов, например; солнца, территорий, воды, крестьянства, способного обеспечивать производство в сложных аридных условиях, одновременно осуществление политики зависимости всех друг от друга, от единого центра. (Без этого «империя» с огромной территорией, национально-патриотическими амбициями более 100 народов и наций потеряла бы управляемость и целостность как единое государство.) Но если такая модель уже действовала, почему из нее не использовать рациональное? В Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане плодоовощная продукция созревает на 1,5–2 месяца раньше, чем в северных частях Казахстана, и при нормальной организации коммуникаций доставка автотранспортом укладывается в 10–12 часов.
Использование промышленных моносельхозкультур, например производство хлопчатника (Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан), с философией необходимости всей стране и гарантий, что все необходимое – хлеб, мясо, молоко и т. д. – будет завозиться, так как их рационально производить в других регионах, где более благоприятные условия. Указанное в целях рационального использования природно-климатического потенциала в принципе разумно, но отчужденность народов от проблем, определяющих их будущее, и право решения лицами, не несущими никакой ответственности за регион, возможно, привели к аральской трагедии. Но это не означает, что специализация на кооперативной основе порочна и теперь должны игнорировать разумную экономическую интеграцию.
Глубокая и жесткая специализация индустрий, например, все машиностроение в регионе, ремонтные базы, сферы обслуживания, химические предприятия, почти полностью подчинены «обслуживанию» выращивания хлопчатника. Зависимость всей промышленности только от одной сельхозкультуры предопределяла, что один неблагополучный год, и без помощи центра – коллапс.
Сдерживание развития отдельных отраслей промышленности на основе философии, что до 70% населения сельское и трудовые ресурсы полностью поглощаются трудоемким производством в самом сельском хозяйстве. Из этого следует нецелесообразность переработки сырья в регионах выращивания, для этого есть мощности в других частях страны, более 100 лет специализированные на переработке. Кроме того, большой спрос (потребность) на само сырье для продажи (поставки) в виде хлопка волокна.
Продолжение использования водных ресурсов до полного исчерпания, так как это ресурсы не региона, а всей страны, в этой связи использование до полного исчерпания в интересах всей страны оправданно и регион не вправе проявлять обеспокоенность за будущее, так как центр думает за них, например, через проект переброски части вод бассейна Сибири, вокруг которого с политизированной агрессивностью было так много шума. Вместе с тем он изначально не был предназначен для спасения Арала, а рассчитан на продолжение наращивания хлопковой независимости всей страны.
Плановое «закладывание» в проекты возможных конфликтов интересов в жизнезависимых сферах, где противоречия могут сниматься только управляемой кооперацией из центра. Например: строительство Токтогульской ГЭС на трансграничной реке Сырдарья, от которого в части водных вопросов становятся зависимыми все в низовьях, осуществлялось игнорированием права водопользователей низовьев иметь влияние на режим комплекса.
Вышеуказанные фрагменты определяют, что без видения и понимания прошлого региона в целом сегодняшние стратегии, разрабатываемые странами на будущее, заведомо могут стать неисполнимыми и вводят соотечественников в заблуждение. Восстановление и углубление нормальной кооперации со всеми во всем регионе, видимо, неотъемлемая часть будущего для всех, иначе бессмысленное противоборство может продолжать истощать, создавать непреодолимые трудности для сельского хозяйства и для всех сфер жизнеобеспечения во всех странах без исключения, при этом с огромными и ничем неоправданными убытками и потерями, где проблемы воды с годами начнут еще более ужесточаться.
6. Вовлечение международных ресурсов для разработки региональных моделей интеграции используется в неполной мере
Инициирование недоверия и дискредитирование региональных и национальных проектов, поддерживаемых или реализуемых международными организациями как ничего не решающих, и средства доноров, используемые в основном на оплату самих международных консультантов, демонстрирует, что со стороны отдельных политических, экономических, экологических и правительственных структур пока недостаточно понимания значения этих мероприятий. Не понимается то, что это наиболее безболезненный, независимый и плодотворный путь к поиску вариантов и моделей для оптимального сотрудничества в регионе, в том числе проблемам воды, энергетики и коммуникаций. Исходит это еще из того, что не все объективно оценивают, что в каждой стране были, есть и будут определенные лица, считающие себя единственными носителями национальных интересов и зацикленные на своей особой патриотичности в защиту национальных интересов. Как правило, без учета и оценки реалий свои усилия они направляют только на навязывание правильности и единственности приоритетов, исходящих только от них. Из-за таких подходов результативность сотрудничества находится в состоянии невосприятия другими сторонами, и в итоге взаимное недоверие сторон продолжается. В этой связи участие независимых и международных специалистов приобретает глубоко философское значение.
Уровень взаимоотношений в регионе обязывает признать, что наиболее видимая ценность региональных проектов в следующем: во-первых, проекты, как правило, финансируются донорами и в этой связи нагрузок на бюджеты стран почти не приносят; во-вторых, поиски и разработки моделей увеличивают варианты выбора и в то же время если неприемлемы, то не обязательны для принятия странами; в-третьих, участие в реализации международных консультантов повышает возможности к получению объективных, независимых и реалистичных рекомендаций; в-четвертых, процесс реализации каждого проекта – своего рода диалог и переговорный процесс, что является инструментом для упреждения возникновения вероятных конфликтов. Даже этого достаточно, чтобы вклады средств на реализацию международных, региональных и национальных проектов, независимо от того, в какой из стран они реализуются, считать небесполезными. То, что за 20 лет независимостей в регионе не было ни одного межгосударственного конфликта, связанного с водой, хотя этим начали пугать всех еще с 90-х годов, видимо, в этом наряду с политической мудростью руководителей стран огромная заслуга международных и региональных проектов. Реалистично и конструктивно оценивая указанное, видимо, далее нужно более конструктивно подходить к поддержке проектов с участием доноров и международных консультантов.
7. Амбициозные проекты и водные проблемы региона
Совместное сосуществование народов в бывшей России, 150–500 лет и более, независимо от того, как они оказались вместе, – это историческое наследие, и принимая во внимание, что большая часть сегодняшнего населения выросла в прошлом, и по сути человеческой природы, как идеализируют старики, что «вода раньше была слаще», нужно учитывать, что ностальгия у части населения сохраняется. Одновременно проходящие изменения также активно инициируют забывание, и мыслей к прошлому тоже становится меньше, но желание осмыслить, что происходило в прошлом, будет сохраняться, и не только в отношении страны в целом, но, в частности, и к водным вопросам в связи с тем, что огромный регион оказался заложником планетарной экологической трагедии.
Миру известны причины возникновения аральской проблемы – это ограниченность водных ресурсов в замкнутом бассейне и в определенной мере нерациональное использование тоже. Также известно, что все аридные зоны на планете испытывают недостаток и в этой связи «мечтают» о дополнительной воде. Центральная Азия в этой части – не исключение. Сегодня не найдется ни одного человека из засушливых регионов планеты, который был бы против реального получения дополнительной пресной воды, в том числе и из Сибири тоже, но эти «мечты», через популистски-рекламные акции не должны становиться обманом общественности и превращаться в якобы легкодоступное мероприятие, где главное – убрать противников «переброски», как, к сожалению, в настоящее время стали доводить до общественности. В этой связи однозначно необходимо уйти наконец от тенденциозных оценок и признать однозначно, что противников дополнительной пресной воды для региона нет и все за, в том числе и те, которых пытаются представить «врагами» как несогласных немедленной переброской части стока сибирских рек.
Но пока такие тенденции сохраняются, значит, есть и необходимость довести до общественности, что нет вопроса, что кто-то против дополнительной пресной воды для региона, и есть вопросы сторонников проведения объективной оценки реальной экономической эффективности, экологической безопасности и, главное, выполнимости и достижимости предлагаемых целей и намерений, и на этой основе прекратить вводить в заблуждение иллюзиями и убедить наконец всех, что пока будут «осуществляться» грандиозные проекты, необходимо сконцентрироваться на том, как жить на имеющихся ресурсах воды, которых при разумном использовании не так уж и мало.
Признавая, что еще в XIX–XX веках действительно были мысли о донорской подпитке и философии о переброске части стока сибирских рек, одновременно напомнить, что и времена волевых решений прошли, и в этой связи понять: видимо, не случайно XXI век объявлен веком ВОДЫ.
В связи с тем, что многие в то время и сейчас будущее региона продолжают связывать только с переброской части стока реки Оби, есть необходимость довестиследующее: по 1-й очереди предполагалось осуществить забор воды из Оби до 25 км3 в год, из них в Амударью (к Узбекистану и Туркменистану) – до 10 км3, и за счет этого, увеличив расход воды в верховьях реки, обеспечить рост производства хлопка-сырца только в Узбекистане до 8 млн тонн (сейчас 3–3,5 млн тонн) и никакой воды для Аральского моря. Вместе с тем в РСФСР, этот вопрос в то время превратили в шоу и умышленно не упоминали, что вопрос стоит об отборе не более 0,02% от годового стока бассейнов рек Западной Сибири, или 2,5% р. Обь, эти 0,02% «превратили» в поворот сибирских рек и в инструмент «борьбы» с партноменклатурой, Госпланом, Минводхозом, Средней Азией, одновременно «обманывали» всех, что проект оставит Сибирь без воды и что намерены осуществить его для заевшихся партийных боссов среднеазиатских республик, продолжающих объедать Россию, Украину и Белоруссию. Высокие трибуны верховных советов тоже не были в стороне и не раз слышали: «До каких пор кормление нахлебников Средней Азии будет продолжаться». В этой связи было бы интересно узнать, где эти ораторы и почему в странах-кормильцах так и не наступило великого процветания.
Теперь из пройденного видно, что многие действительно создавали себе имидж, расчетливо используя специально сфабрикованную дезинформацию. Проект был одним из поводов для травли тех, кого считали необходимым устранить. Аналогично было и в Средней Азии, только здесь дивиденды набирали, обвиняя всех, кто, на их взгляд, мешал им прорваться к власти, а прекращение «переброски» преподносили как негативное отношение властей к спасению Арала. Из близкого прошлого видно, что указанное проводилось безнравственными лицами, уловившими вседозволенность, ибо они изначально были конъюнктурными, ставшими в старое время кандидатами, докторами и академиками на золотой жиле возвеличивания ЦК КПСС и генеральных секретарей.
Наиболее неприятным для страдающих от влияния экологической трагедии стало и заявление первой леди (светлой памяти Раисы Максимовны Горбачевой), что они не позволят осуществиться проекту поворота сибирских рек. Видимо, это и было началом развала: мало кто мог подумать, что этот эпизод был индикатором перехода страны в дворцовое управление в интересах определенной группы, как это было на закате всех империй (в России – Распутин, в период Горби в народе говорили: коллективный Распутин).
«Заявление» как бы стало сигналом начала борьбы против государства, Средней Азии, Арала и т. д. и т. п., и не было необходимости хотя бы фрагментарно озвучивать, что собой представляет проект. Дезинформация настолько ввела всех в заблуждение, что сегодня трудно убедить, что как тогда, так и сейчас в принципе этого проекта не было. Были разработки, расчеты, цена на которые по мере реализации, как правило, становилась в несколько раз дороже. Но даже в то время известная цена в 15–20 млрд долл. была достаточно внушительной для оценки реалистичности проекта, с наличием незавершенного БАМа.
В этой связи пока есть СМИ, продолжающие подогревать «ужасы» из-за недостатка воды и в этой связи реанимирующие поворот сибирских рек, есть необходимость довести до всех, что собой представляет проект, а для инициирующих необходимость неотложного начала – довести осуществимость в видимые 35–50 лет. Возможно, это убедит, что обманывать общественность по этой проблеме безнравственно и по-человечески нечестно.
В последние несколько лет в СМИ регулярно как провокационные измышления появляются статьи об инициировании странами ЦА реанимации поворота сибирских рек, которые, похоже, кем-то специально политизировались. Любой проект имеет цену, но авторы, не указывая об этом, а также как и в каком виде поступают предложения о «повороте», как бы специально скрывали реалистичность этих «предложений». Видимо, нетрудно догадаться: если упускается главное, то указанное становится дезинформацией с целью нагнетания конъюнктурного ажиотажа у неосведомленных и повышения планки имиджа отдельных СМИ, претендующих на роль мировых пророков. В этой связи если довести до всех правду о составляющих «поворота», то политизированных сценариев станет меньше. Итак:
1. Какова стоимость предполагаемого проекта и найдутся ли источники финансирования для осуществления? (Расчетная стоимость 1–2-й очередей соответственно 15–20 и 37–40 млрд долл. США.)
2. В какой срок можно осуществить так называемый «поворот», если представить, что средства нашлись? (При освоении ежегодно по 300 млн долл. США для первой очереди необходимо до 50 лет, а второй – до 100.) Что делать региону, пока придет эта вода?
3. Кто и как намерен обеспечить работу такого гиганта, проходящего через территории трех суверенных государств с длиной, близкой реке Волга (2,6 тыс. км), и эксплуатационными затратами в год 1–2 млрд долл. США (если сегодня Россия по трубам не может нормально прокачать транзит газа через одну братскую Украину)?
Краткая справка: по 1-й очереди – 25 км3; высота подъема насосными станциями – 161 метр; количество перекачек (насосных станций) – 8, аналогов перекачки 25 млрд куб. м 8 подъемами в мировой практике не было; а по 2-й очереди необходимо качать 60 км3; протяженность канала через территорию трех государств – 2556 км; в Аральское море в проекте подачи воды изначально не предусмотрено; ориентировочная стоимость 1-й очереди – 15–16 млрд долл. США; объем земляных работ (в выемке и насыпи) – 6,1 млрд куб. м (при мобилизации всей землеройной техники всей ЦА на выполнение потребуется 20–25 лет); объем железобетона и бетона для первой очереди – 14,8 млн куб. м.; объем металлоконструкций и мехоборудования – 256 000 тонн; потребность для 1-й очереди – 10,2 млрд кВт/ч в год и в целом до 35–40 млрд кВт/ч в год (пять стран ЦА вместе на все нужды расходуют за квартал 23–24 млрд кВт/ч).
И еще в поддержку философии о необходимости до прихода дополнительной воды извне заниматься своей водой.
Вот отдельные фрагменты об использовании водных ресурсов в бассейне Аральского моря:
• В бассейне Аральского моря на население до 40 млн чел. расходуется 100–110 млрд куб. воды в год, и многие считают, что при обеспечении рационального использования этого объема воды будет достаточно на удовлетворение потребности 70–150 млн чел.
• КПД систем 0,4–0,6, соответственно в каждом кубе до 30–40% непродуктивного расхода.
• Оросительные системы антифильтрационными покрытиями облицованы на 5–10%.
• До 40–65% орошаемых земель требуют капитальной планировки, только из-за этого потери воды на полях до 10% и более.
• Работы по антифильтрационным мероприятиям приостановлены, имеющаяся облицовка требует реставрации и реанимации.
• Достижение КПД систем в регионе до 0,75 эквивалентно дополнительной воде до 15 млрд м3 в год.
• Сегодня Израиль + Иордания на население до 10 млн чел. обходятся расходом воды в год до 4 млрд м3 (400 м3 на 1 чел.). В ЦА на население до 40 млн расход до 100–110 млрд м3 в год (2000–3000 м3 на 1 чел.).
• Предложения и статьи «о подаче вод из бассейна Инд с десятками подъемов на километровые высоты (при том что Индия и Пакистан полвека сами продолжают делить воду), из Сибири восемь подъемов на расстояние 2,6 тыс. км (через три страны каналом-рекой в два раза длиннее р. Сырдарья), или поднятии вод Каспия в Арал видятся преднамеренными, рассчитанными на отвлечение общественности долга бережно относиться к воде у себя дома и начать в этом наконец практические действия.