Творчество Чингиза Айтматова, бесспорно, является мировым наследием.  По данным ЮНЕСКО, Айтматов – один из наиболее читаемых современных писателей мира. Его произведения изданы общим тиражом свыше 60 миллионов экземпляров более чем в 100 странах и переведены на 170 языков. Большинство его произведений экранизированы, что также является рекордом.

В 2008 году 12 декабря писателю исполнилось бы 80 лет.

Накануне недели памяти Чингиза Айтматова известный киргизский литературовед, литературный критик, поэт Вячеслав Шаповалов дал интервью о творчестве великого писателя.

– Кто, по вашему мнению, Айтматов – мыслитель, философ, писатель?

– Он по определению гражданин мира. Все взяв от национальной почвы, проникаясь историческим моментом, состоянием культуры на тот период, он выступил как художник, с одной стороны, символизирующий центрально-азиатскую тюркскую культуру, и в частности киргизскую, а с другой стороны – как художник, объединивший евразийские народы самых разных этнических корней.

Он выполнил несколько функций. Были, возможно,  художники, писатели сильнее Айтматова. Это национальные писатели. Кто-то писал на киргизском сильнее, чем он, кто-то на русском. Но никто не выполнил функции объединения культур, синтеза культур. Причем изначально не ставя перед собой этой цели, Айтматов стал символизировать синтез культур.

Это делает его до сих пор абсолютно неповторимым.

– А как именно его творчество связывает культуры народов России и Центральной Азии?

– Его творчество смогло связать разные мировоззрения и этнические корни только потому, что оно было свободно от узколокального мышления. Например, он отлавливал сущность киргизских мифов. Возьмем тот же «Пегий пес, бегущий краем моря», также он брал мифы других народов. Особенно в романе «Плаха» Айтматов вводил мифические и нравственные истории совершенно других культур. В этом смысле он был всеяден, как и должен быть всеяден человек мира, гражданин Вселенной.

Для него не было доминантой национальное. Для него было доминантой общечеловеческое, и каждый раз в неповторимой национальной оболочке.

– Каково соотношение Ислама и шаманизма в мировоззрении героев его произведений?

– У Айтматова Ислам как таковой, можно сказать, с киргизскими корнями.

Я скажу так: тот Ислам с тончайшей культурой, который популярен среди русской интеллигенции, тот Ислам, к которому я как представитель русской интеллигенции с особым вниманием отношусь, Ислам с великой сущностью, опережавший в десятом веке на тысячу лет Христианство, Ислам, который вывел человека из пещерной тьмы, именно такой Ислам не был затронут Айтматовым.

Культура шаманизма, мне кажется, ему ближе. Так, в отношении киргизского материала он шел не от книжной культуры, а прямо от народной культуры. Это, кстати, не мог сделать полноценно ни один художник его времени.

– Что значит его творчество для современной Киргизии?

– Все! Потому что Айтматов был символом Кыргызстана. Его нравственным и эстетическим защитником.  

Без Айтматова Кыргызстану пришлось бы доказывать свое право на существование  среди народов, которые имеют свою государственность, свою культуру и могут ими гордиться. У Кыргызстана есть огромный потенциал. Это страна, которая не растеряла народную поэтическую культуру. В мире народная поэтическая культура почти утрачена. Утрачен народный эпос во свеобъемлющем значении. А в Кыргызстане до сих пор сохраняется потрясающий масштаб «Манаса».

Но в отсутствие Айтматова нет энергетики вхождения в XXI век. Нет современных художников, которые смогли бы научить сегодняшюю аудиторию чему-то. Это мог делать Айтматов.

Сегодня в Кыргызстане нет современных писателей, думающих о современности, пишущих современным языком, адекватных Айтматову. Он породил поколение писателей-современников, но сам перерос его. Все это будет сейчас осознаваться как наша боль.

– То есть Айтматов останется уникальным явлением – и у него нет продолжателей?

– У великого художника никогда не бывает настоящих  продолжателей.

Великий художник – как великий Пророк. У Мухаммада пайгамбара («Пророк» по-киргизски – Прим. ред.) в этом смысле не было продолжателей. Это было невозможно. У Иисуса не было продолжателей. У великого явления, у великих личностей продолжателей их личностного дара не бывает. Бывают только попытки подражания, но Айтматов – фигура мировая, и он останется без подражателей.

Но я надеюсь и верю, что киргизская культура выдвинет тип адекватного художника. Не сейчас. Ей нужно еще со временем переболеть эпохальной болезнью. И, возможно, этот художник заставит нас задуматься.

Сергей Зейлюк,

Бишкек