Об этом напоминает публикация на сайте Крымский блог (link is external) «Карта полуострова долго сохраняла память о крымскотатарской знати».

Автор материала Наталья Дремова проанализировала не только топонимику старинных крымских карт, но и другие исторические документы, в частности «Записки о состоянии гражданском, политическом и военном Малой Татарии», вышедшие из-под пера французского дипломата Пейссонеля в 1755–1758 годах, а также труды естествоиспытателя, географа и путешественника, доктора медицины, члена Санкт-Петербургской академии наук, действительного статского советника Петра Семёновича (Петер-Симон) Палласа.

Пестрый народ жил в Крыму, и такими же разнообразными были их имена и фамилии. Иногда в названии чужому человеку и невозможно было «услышать» фамилию. Вот, например, Барин. Прочтет приезжий, плечами пожмет: ну и что? Владелец земли почудил, выбрал имя по своему вкусу. В конце концов, были же в Крыму деревни, в названии которых можно было услышать «владетельный» отзвук — например, сразу несколько Байгельды («хозяин пришел») в Симферопольском и Евпаторийском уездах и два Якшибая («хороший хозяин») в Джанкойском.

Но не все так просто. На старых картах, оказывается, была разбросана память об истории влиятельных родов крымскотатарской знати. Например, в случае с тем же Барином (или, как писали в конце XIX и начале ХХ веков, Барыном) жители Джанкойского района еще в конце 20-х годов прошлого века помнили о происхождении этого названия: «За Барином находится железнодорожная станция Джанкой… до нее целых восемнадцать верст. Здесь когда-то были владения богатых мурз Бари́нских». На старых картах, вплоть до довоенных, мы найдем и другие знаменитые имена — Ширин, Аргин, Кипчак и другие. Эти роды некогда были хозяевами огромных территорий, хотя со временем земельные владения дробились, некоторые ветви семейств приходили в упадок.

Бунтовщики, приближенные к трону

Французский дипломат Пейссонель, написавший в 1755–1758 годах свои «Записки о состоянии гражданском, политическом и военном Малой Татарии», то есть Крыма, достаточно подробно описывает крымскотатарскую знать. Он указывает, что делится она на два класса: к первому принадлежат потомки древних завоевателей полуострова, ко второму — возвысившиеся по службе (капикули, или капихалки). И тех, и других называют мурзами (мирзами). Главы четырех знатных родов носили титул бея и составляли совет, на мнение которого опирался в принятии своих решений хан.

Первый и самый знатный из пяти известных родов Крыма — это род Ширина, притязающий на престол, поскольку, согласно старинной традиции, Ширин был спутником Чингиз-хана и вошел в Крым первым ... Можно сказать, что Ширин-бей был после хана самым значительным лицом во всем Крыму. Ему принадлежало первое место в диване после султанов, род Ширинов заключил больше всего браков с царствующим домом.

По сути, Ширины были «государством в государстве» — ни один значимый вопрос не решался без согласия главы рода, который вел собственную переписку с зарубежными политиками, имел свой административный аппарат. Насколько влиятельным, выделяющимся среди остальных знатных и богатых был этот род, говорит и то, что каждый Ширин-бей имел своего калгу — официально провозглашенного наследника. Практика назначения преемника во избежание споров о старшинстве и главенстве существовала в царствующих династиях. Но, кроме хана, этой привилегией пользовалось и второе лицо Крымского ханства.

Можно сказать, что свое влияние Ширины пронесли сквозь несколько веков, хотя был момент, когда исчезнуть мог весь род. В истории не раз случалось, что близость к трону кружила голову и толкала на авантюры. Ширины однажды возглавили дворянский бунт, сместив хана, который, как пишет Пейссонель, «дал им повод к неудовольствию». Аджи-Ширин-бей, поддержанный отрядом в 20 тыс. человек, осмелился объявить действующему хану Сеадет-Гераю об изгнании из Крыма. Правитель предпочел кровопролитию отъезд в Стамбул. Оттоманская Порта, которая, собственно, и держала руку на пульсе Крымского ханства, назначила нового правителя — Мехмет-Герая, но и тот «не пришелся по вкусу Ширин-бею». А очередной, выбранный в Стамбуле преемник, Мехмет-Герай сам отказался укрощать бунтовщиков во главе с Ширином. Не исключено, что у второго человека в ханстве возник план вообще сменить правящую династию и взойти на трон самому. Правда, это наверняка привело бы к настоящей войне, да и не все дворяне, восставшие против хана, с восторгом бы восприняли идею о воцарении Ширинов. Так или иначе, но очередной претендент на ханский трон из рода Гераев, поддержанный Портой, в Крым прибыл. И конечно, первое, что он должен был сделать, — показать, кто в Крыму настоящий хозяин, жестоко наказать всех, кто имел отношение к бунту.

По прибытии он собрал, согласно обычаю, большой диван, на котором Ширин-бей обязан был присутствовать. Он действительно явился туда, и все было подготовлено для того, чтобы убить его. Но об этом бея предупредил одним из его офицеров, и он тотчас же под предлогом кровотечения из носа вышел и имел время убежать. Ширин-бей удалился в Черкесию и оттуда вернулся в свои поместья, где умер очень старым и в совершенной безопасности. Это восстание стоило жизни большому числу мирз, не смогших укрыться от казни.

Много ли в истории существует примеров, когда глава антигосударственного заговора, сбежав от расправы, тихо и мирно доживает до глубокой старости в собственном поместье? Скорее всего, упомянутый Пейссонелем оборот «нашли неудобным на него напасть» стоит понимать не как уважение к дворянину-бунтовщику. Видимо, силы, которые Ширин мог бы выставить против ханских войск, были столь значительны, что на скрывшегося в поместье бея проще было махнуть рукой: пусть, мол, живет, только бы снова не пытался встать у трона.

К слову, в своих поместьях крымские сливки общества были самыми настоящими самодержцами, власть их на этих землях была абсолютной. Они назначали подати и вершили суд, расправлялись с виновными, держали в руках всю торговлю.

Бейлик (владения) Ширинов простирался от Карасубазара (нынешний Белогорск) до Эски-Крыма (Старого Крыма) и от Сиваша до северных склонов северной гряды крымских гор. На карте Крыма 1940 года в Джанкойском районе показаны три населенных пункта — Ширин Новый с пометкой «немецкий», Ширин Славянский и Ширин Татарский. Это тот след, который на карте оставил могущественный род. Хотя, конечно, принадлежащие им деревни, поместья, хутора и экономии носили другие, самые разнообразные названия, до революции владения ветвей семейства Ширинских были еще очень значительными. Вот только несколько примеров: в Богемской волости Перекопского уезда владельцем хутора Алгазы значится Ширинский, в Салынской волости Феодосийского уезда имение Мурзакой (обратите внимание, какое говорящее название: «деревня мурзы») принадлежала М. П. Ширинскому, на его же земле находилось и одноименное село. Неподалеку располагалось имение Урус-Ходжа, принадлежащее О. М. Ширинскому. В соседней Сарайминской волости того же уезда бок о бок располагались сразу три экономии с одинаковым названием Мисир. Владельцем одной был А. Ширинский, вторую делили между собой его родственники с инициалами М. и Д. Третья значилась как собственность Ширинской и Джантиевой. В Цюрихтальской волости Ширинскому А. М. принадлежала экономия Акчора, на земле Ширинского С. М. находилась деревня Антай, а рядом экономия с таким же названием, владелец которой Ширинский У. М. Судя по всему, эти земли были поделены между братьями. В Симферопольском уезде при деревне Биюк-Яшлав значится хутор, принадлежащий Ширинской Ассие-Ханым.

Предание о проклятии рода

А теперь вернемся к Барыну — древнему и знатному роду (разные исследователи писали его также как Барин, Барун, Барюн). Глава его носил титул бея, его владения находились к западу от Карасубазара, земель Ширина. Сохранилась такая любопытная подробность об этом семействе: во времена, когда многодетность была обычным делом, семья Барын никогда не делилась на ветви, продолжаясь по прямой линии. Причина в том, что всегда выживал единственный сын в семье. Наверняка, такая особенность была связана с генетическим заболеванием, передававшимся по наследству. Хотя, по свидетельству исследователей Крыма, «татары объясняют эту странность проклятием рода одним святым человеком, навлекшего на себя его гнев».

Населенные пункты, связанные с фамилией этих крымских беев, сохранялись и в советское время. На довоенной карте значится один Барын в Карасубазарском районе и три — армянский, немецкий и татарский — в Джанкойском. В статистическом справочнике Таврической губернии за 1915 год в Ак-Шеихской волости Перекопского уезда числится вакуфное (пожертвованное или приписанное для получения дохода к мечети) владение с названием Барын. А рядом, в Богемской волости, два хутора, принадлежащие разным владельцам, с одинаковым названием Барын-Суран. Село Барын существовало в Андреевской волости Феодосийского уезда. Упомянутые земли уже не были собственностью Баринских, но названия ясно говорят о днях минувших. Впрочем, и к началу ХХ века у членов этой многочисленной семьи сохранилось немало земли. В Симферопольском уезде при деревне Баяут находились частные владения Барынь, в этом уезде Баринским также принадлежали несколько хуторов.

Третий бейский род — Аргин (Аргын) — был, как отмечал Паллас, очень многочисленным. Возможно, с этим связано то, что он, теряя свои позиции и владения, сумел отметиться на карте очень большим количеством «отфамильных» названий. Так, к началу ХХ века две деревни Аргин-Тобечик значились в Петровской волости Феодосийского уезда (одна — вакуфное владение), были Аргины также в Александровской волости Перекопского уезда, в Зуйской волости Симферопольского уезда. При последней числились частные владения Сеит-Гирея-Мурзы Аргинского, Зелихе-Ханым Аргинской, Сайде-Ханым Аргинской. У деревни Кайнаут Аргинские владели поместьем Канлык. А Сулейману-Мурзе Аргинскому принадлежал хутор у деревни Найман.

Хутор Джанкой (не путать с городом и многочисленными тезками-деревнями!), находившийся неподалеку, назывался также Аргинской дачей, как и соседняя деревня Казанлы. Опять же, при деревне Казанлы собственные хутора имели Урие-Ханым Аргинская и Амет-Мурза Аргинский. Но процесс потери этих владений продолжался. Например, в мае 1908 года газета «Таврические губернские ведомости» опубликовала объявление о предстоящей продаже имения дворянина Максюты Мурзы Аргинского при деревне Казанлы. Продавалось оно из-за накопившихся недоимок на 1037 рублей, оценено владение (более чем 361 десятина земли) было в 1,5 тыс. рублей.

Старая гвардия

В четверку старинных бейских родов входили и Яшлавские (Яшлав, Яушлав). Известно, что представители именно этого рода курировали дипломатические отношения. Для послов разных государств аудиенция у Яшлав-бея была той ступенькой, которая позволяла приблизиться к обсуждению того или иного вопроса отношений с другими странами. Паллас (link is external) в конце XVIII века называл род Яшлав «прежде очень значительным и довольно многочисленным, жившим вокруг Бахчисарая», между реками Альма и Бельбек. На память о Яшлавских в этих местах остались деревни Биюк-Яшлав и Кучук-Яшлав, то есть «большое» и «маленькое» владение, резиденции и родовые гнезда. Но от былого земельного богатства к началу ХХ века все-таки сохранилось немало. Уже упоминались две деревни Байгельды, они располагались в Камбарской волости Евпаторийского уезда и принадлежали Ариф-бею и Асан-бею Яшлавским. Здесь же, в Кокейской волости, семье принадлежала экономия Телеш. В Симферопольском уезде, у деревни Орта-Кисек, Отаркой Мартаза-бей и Умер-бей Яшлавские владели садами на собственной земле.

За этой старой гвардией следовали роды тоже сильные, не упускавшие возможности потеснить конкурентов. Неслучайно же французский дипломат Пейссонель выстраивает свою классификацию крымскотатарского дворянства не по знатности, а по значимости и весу в жизни Крымского ханства. И вторым по влиятельности он называл род Мансур-оглу. Его возвышение связывают со временем правления Сахиб II Герая (1532 – 1551), который решил приблизить к себе недавно появившийся в Крыму многочисленный род Мансур, правящий несколькими десятками тысяч кочевников.

Следует, видимо, считать, что к середине XVIII века, когда французский дипломат изучал крымскотатарское дворянство, Мансуры процветали, потеснив даже более знатные роды, и также женились на принцессах династии Гераев. Их владения располагались в степной части полуострова, но многократно дробились и уходили из владения семьи. В начале ХХ века Мансурские оставались владельцами садов, хуторов, а в Коджамбайской волости Евпаторийского уезда Умеру-Мурзе Мансурскому принадлежали соляные промыслы при Тепизском озере.

Не всем сливкам общества повезло оставить о себе воспоминание на карте, иные (род Сиджвут) вообще исчезли, некогда сильный род Дайр, «имевший также своего бея и владеющий землями преимущественно в Перекопском уезде и между Салгиром и Зуей», постепенно утратил и славу, и богатство. Зато довольно долго в Крыму просуществовали деревни с названиями Кипчак, Битак, Ойрат, Бурульча, Собла (Саблы), а ведь это тоже привет из далекого прошлого полуострова, от крымскотатарской знати.

Источник:http://islam.in.ua/ru