Принято считать, что отношения крымского хана Менгли Гирая и великого князя литовского и одновременно короля Польского Казимира IV Ягеллона были довольно прохладны. Так как последний поддерживал главного противника Менгли Гирай хана Ахмеда, претендовавшего на престол Великой Орды, перешедший в наследство Гираям, а Менгли Гирай якобы оказывал поддержку и покровительство московскому князю Ивану III, ярому врагу и Казимира, и хана Ахмеда.

Однако это было не совсем так. Менгли и Казимир изначально были союзниками и как бы ни стремились интриговать против этого союза, московский князь с одной стороны и хан Ахмед с другой, правители двух соседних держав сумели сохранить добрые отношения. Свидетельствует об этом первоисточник – сохранившаяся переписка глав двух держав.

Итак, в начале 1469 года к великому литовскому князю, королю Польскому Казимиру IV Ягеллону из Кырк-Ера – столицы Крымского ханства, было отправлено посольство. Его целью было известить монарха соседней и дружественной державы, что на крымский престол взошел Менгли Гирай хан, сын Хаджи Гирая хана. В официальном послании новый крымский правитель, унаследовавший от отца не просто Крым, а империю Чингисхана, заверял Казимира в вечной дружбе и обещал ему помогать в случае военной агрессии неприятеля. А главный неприятель у Казимира был один – князь московский Иван III.

Правда, у самого молодого хана реальная власть была еще очень шаткой. Его соперниками были родные братья, также претендовавшие на трон отца. Но пока на стороне хана были влиятельные беи, захватить власть было довольно сложно. Поэтому они ждали удобного момента, чтобы устранить Менгли, а лучше скомпрометировать в глазах влиятельной крымской элиты. На такой шаг отважился уже ранее занимавший ханский престол старший из братьев Нур-Девлет. Однако опасаясь недовольства сторонников Менгли, он стал действовать чужими руками. По его мнению, на эту роль прекрасно подходил генуэзский консул Гримальди. С ним Нур-Девлет поддерживал дружеские отношения. Более того, крымский принц пообещал, что если он снова займет трон предков, с генуэзцев снимут налоги, и они будут более свободны в своих действиях. Подкупленный выгодными обещаниями, Гримальди начинает активно интриговать против нового крымского хана. Он продумывает все возможные варианты, чтобы расшатать под Менгли трон и свергнуть его. Но, к счастью, корреспонденцию влиятельного генуэзца перехватили и хан на очередном заседании – диване – уведомил о заговоре кафинского консула. Это дало все основания мусульманскому правителю Кафы, носившему титул тудун, и одновременно главе рода Ширин беев Мамаку арестовать Гримальди и отправить в тюрьму города Солдеи. А в 1471 году Гримальди и вовсе был лишен всего своего имущества и выдворен из Крыма. О причастности к этому заговору Нур-Девлета Менгли, конечно же, знал, но предпочел умолчать.

Что касается внешней политики и дипломатии, то Менгли Гирай хан, как и его отец Хаджи Гирай хан, ориентировался на польско-литовское государство, которое, впрочем, было заинтересовано в союзе с еще молодым Крымским ханством. И уже в ноябре 1469 года ко двору крымского монарха прибыло посольство во главе с шляхтичем Зборовским.

И все было бы хорошо: обмен посольствами, постоянные представители при дворах обоих государств, но эти отношения стали портить ордынцы, сторонники хана Ахмеда и лично московский князь Иван III.

Формально ордынцы подчинялись крымскому хану. И они признавали его власть. Однако периодически совершали походы на земли Великого княжества Литовского. Этим они демонстрировали Менгли Гираю свою независимость и непокорность. В 1469 году крымский хан, узнав об очередном готовившемся походе ордынцев в земли польского короля, отправил известие Казимиру, предупредив о надвигающейся опасности. Это дало возможность королю собрать войско и избежать разорения Галичины и Западной Волыни. Но это были подданные хана и такие выпады с их стороны бросали тень на его репутацию. Один из таких походов в земли ВКЛ и Молдавии в начале 70-х годов возглавил сам Эминек Ширинский, отличавшийся своим буйным авантюрным нравом. Будучи не в ладах со своим братом Мамаком, он ушел в Степь к ордынцам. В походе Эминек потерпел фиаско, попал в плен к литвинам, где пробыл до 1473 года, но смог бежать на этот раз в Крым.

Конечно же, Менгли Гирай неодобрительно отнесся к действиям своего подданного. Хан даже не сделал попытки вызволить его из плена. Видимо, именно этот случай и стал причиной прохладных отношений Менгли и Эминека.

В 1472 году крымский хан в очередной раз отправляет в Краков своего посла Джафера мурзу. В официальном письме он заверяет короля в «братском и союзном договоре». Казимир официально подтверждает послание крымского хана 27 июня 1472 года. А 22 сентября того же года Менгли Гирай хан на правах великого хакана Великой Орды жалует королю ярлык с золотой печатью на владения обширными землями. Говоря современным языком, передал в долгосрочную аренду земли за определенную плату, которую Казимир и его потомки обязывались платить ежегодно в ханскую казну. В список этих земель входила и Новгородская республика. К слову, последняя еще в 1471 году пожелала перейти под покровительство Ягеллонов, таким образом пытаясь обезопасить себя от посягательств на ее территории Московского княжества, польстившегося на ее богатства.

И с этого времени в игру вступает Иван III. Московский князь делает попытки заручиться поддержкой крымского хана. Он шлет в столичный Кырк-Ер посольство во главе с Никитой Беклемишевым. Перед главой посольства была поставлена четкая задача – во что бы то ни стало получить от хана письменный документ, который официально подтверждал бы покровительство крымского властителя Московии в случае войны с Казимиром IV. При этом Иван предлагал повысить выплату ежегодной платы в обмен на военную поддержку ханства.

Менгли Гирай прекрасно понимал, чего от него добивался его вассал. А вассал откровенно делал попытки подкупить и окружение крымского хана, дабы оно повлияло на решение своего хана. Итак, Иван через своих посланников настаивал на подписании официального документа, в котором четко указывалось, что крымский хан будет помогать Москве против их общего врага хана Ахмеда и поддерживающих его ордынцев, а вовсе не против Казимира Ягеллона. То есть основная идея договора была в противостоянии хану Ахмеду, чтобы в случае войны с Ордой Менгли Гирай выслал против нее свои войска. Но при этом имя хана Ахмеда не должно было быть вписанным в документ. В этом и была вся хитрость. Потому, как известно, посланнику Беклемишеву была дана четкая инструкция: в случае если хан будет настаивать вписать имя Ахмеда, тогда он, Беклемишев, должен добиваться, чтобы ханская администрация вписала и имя Казимира, против которого Менгли должен будет помогать Ивану. Конечно же, московский посланник получил категорический отказ. Менгли не имел намерения конфликтовать с Казамиром и об этом было объявлено Беклемишеву, на что тот имел наглость высказать крымскому хану: «нашему государю великому князю не хочешь на его недруга короля помогати, а тот осподарю моему большой недруг». Менгли Гирай, видимо, ответил посланнику в тон и вынудил московцев жить в мире с Казимиром, наказав выключить его из списка врагов.

В мае 1474 года Казимир огласил сбор войска против мадьярского короля. Киевский воевода Мартин Гаштольд несколько раз предупреждал короля, что готовится вторжение в его земли со стороны ордынцев. Но король проигнорировал это известие и не дал должного подкрепления на рубежи своих владений. В итоге Галичина и Подолье подверглись вторжению степняков. А возглавлял их все тот же Эминек Ширинский, который снова поставил в очень неудобное положение своего хана Менгли Гирая перед Казимиром. Но на самом деле, как утверждают ряд исследователей, это была хорошо спланированная провокация и, кроме самого Эминека, в ней был замешан все тот же Никита Беклемишев, уже бывший посланник ко двору Менгли Гирая. Дело в том, что на определенном этапе Эминек действительно сближается с московским князем, их общая цель была очередным вторжением рассорить Менгли Гирая и Казимира, так как официально именно подданные крымского хана совершили несанкционированный военный поход.
 

В марте следующего 1475 года Иван III снова отправляет в Крым посланника. Но это уже не Беклемишев, замешанный в авантюре с походом. На этот раз в Кырк-Ер едет А. Старков. Посланник был уполномочен убедить крымского хана признать не только Ахмеда, но и Казимира общими врагами Московии и Крымского ханства. Московский посланник на аудиенции обращается к хану: «…нельзя ли моему государю так делати: с сторону недруг его король, а с другою сторону учинится ему недруг царь Ахмет, и осподарю моему к которому недругу лицем стати?». Но Менгли Гирай пресек все попытки и этого посланника продолжать диалог в таком тоне. Он не собирался портить отношения с Казимиром.

Смуты в самом крымскотатарском государстве привели к тому, что с 1475 по 1478 год Менгли Гирай не находился у власти. Сначала он повздорил со своими беями, а после попал в плен к османскому султану Мехмеду Фатиху. Вернулся он в Крым в прежнем качестве – великого хана Великой Орды только в 1478 году, заключив с султаном военный союз, обязывающий крымцев участвовать во всех походах османов. И уже летом 1479 года Менгли Гирай отправляет посольство во главе с Байраш мурзой к Казимиру в Вильно, где находился королевский двор. Как ханский представитель Байраш мурза оставался при дворе Казимира целый год.

Весной 1480 года другой ханский посол Ази-Баба предлагает королю, от имени хана новый союз. Король же через своего посла при ханском дворе Ивана Глинского заверяет хана, что за эти годы ничего не изменилось и они уже давно в союзе с Менгли Гираем, как это было еще при жизни его отца Хаджи Гирая. Однако и Казимир не все договаривал хану. На самом деле он не единожды отправлял своих послов к сопернику Менгли Гирая хану Ахмеду, с которым уже давно договорился о начале войны с Московией. И Менгли об этом знал. Все эти политические игры спровоцировали обоюдное недоверие глав двух держав. Так как и Казимиру было известно, что Иван III добивался все эти годы поддержки хана против него – короля Польского. Но, видимо, информаторы Казимира не знали, что Менгли ни на какие уловки своего вассала московского князя Ивана III не поддавался.

Близился 1480 год и знаменитое «стояние на реке Угре», в котором приняли участие московиты и ордынцы. Однако именно происки этих двух противников все же сумели повлиять на дальнейшие отношения Казимира и Менгли Гирая. С этого времени наступает заметное охлаждение в их отношениях. И только уже с приемником Казимира, Александром Ягеллоном, Менгли Гирай восстанавливает прежние добрые отношения и взаимовыгодный союз. Этих отношений будут придерживаться и наследники Менгли Гирая, их политический курс всегда будет направлен на Запад!

Гульнара Абдулаева, avdet.org