После вооруженных столкновений на юге Киргизии в июне этого года из региона бежали около 40 тыс. человек. 600 переехали за рубеж на постоянное место жительства, остальные подались на заработки. 90% из них, как сообщила в понедельник на пресс-конференции в Бишкеке министр труда, занятости и миграции республики Айгуль Рыскулова, решили попытать счастья в России. По прогнозу министра, на этом миграционная волна из Киргизии в РФ не закончится – «ситуация, связанная с возможностью хоть как-то заработать, на юге катастрофическая, поэтому люди продолжат выезжать». Если ориентироваться на данные соответствующего киргизского министерства, то нам следует ожидать прибытия еще по крайней мере 200 тыс. киргизов, оставшихся на родине без работы.

Всего, по официальной киргизской статистике, в России работает 400 тыс. граждан этой страны. Но Рыскулова допускает, что на самом деле их гораздо больше. По неофициальным данным, на территории Российской Федерации сегодня находится не менее 1 млн. киргизов. А если вспомнить слова киргизского министра о том, что в ее стране 2,4 млн. «экономически активных людей», можно только догадываться, сколько еще гостей нам предстоит ждать из солнечного Кыргызстана, где революции следуют одна за другой, а рабочих мест становится все меньше и меньше.

Киргизы выезжают в соседние с Киргизией российские области, но большинство оседают в Москве. Часть торгуют строительными материалами, но большинство берутся за любую, даже грошовую, работу. Денег на патенты, предусмотренные российским законодательством – 1 тыс. руб. в месяц, – у них нет, потому они нигде не значатся и проходящей сегодня переписью населения охвачены не будут. Как, впрочем, и тысячи мигрантов из других стран СНГ. Создавая между тем тот настрой россиян, который в последнее время определяется негостеприимным «Понаехали!» и является предвестником будущих социальных взрывов. Примером в этом плане для нас может служить Европа, которая вынуждена признать, что не справилась с наплывом иностранцев в страны ЕС и теми проблемами, которые этот процесс сопровождают. В нашей стране может произойти то же, если не будут предприняты упреждающие меры.

Российскому правительству, а также правительству Москвы, которая несет самую большую миграционную нагрузку, видимо, следует принять во внимание тот факт, что меняется структура миграции, а в стране нет адекватных инструментов влияния на ситуацию. В Россию едут не только на заработки, но бегут от вооруженных и межнациональных конфликтов, как это произошло ранее с таджиками (после гражданской войны в конце минувшего века), а теперь – с киргизами, особенно после резни в Оше. В тех же европейских странах для беженцев, а в случае с киргизами это именно беженцы, создаются специальные фильтрационные лагеря, где они могут жить, пока их документы не будут проверены и им не предоставят соответствующий статус. Существуют регулируемые квоты на въезд для иностранных рабочих. У нас всех прибывающих из стран бывшего Союза называют мигрантами. Но и они, несмотря на то что летом вступил в силу откорректированный Закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», призванный регулировать работу граждан из стран, с которыми у нас существует безвизовый режим, остаются неконтролируемым, неучтенным социальным слоем.

 «90% трудовых мигрантов из СНГ работают в РФ. После урезания квот в 2009 году только 3% мигрантов вернулись на родину. Остальные остались в стране, просто перешли на нелегальное положение», – констатировал ранее президент Федерации мигрантов России Маджумдер Мухаммад Амин. Сколько у нас таких рабочих, наверное, не ответят даже в ФМС. Известно, что в 2009 году на миграционный учет в РФ были поставлены 8,6 млн. человек. Квота на трудовых мигрантов в нынешнем году – 1,3 млн. Но кто и как проверит армию приехавших в безвизовом порядке рабочих, расползшихся по семьям?