На сегодняшний день на территории России постоянно находится как минимум около 10 миллионов иностранцев, 8,4 миллиона иностранных граждан въехали в нашу страну в этом году. Это на семь процентов больше, чем в прошлом. Эти цифры нас уже не удивляют, так как мигранты ежедневно заметны уже не только в мегаполисах, но и в поселках и деревнях. Поскольку они не работают на государственные и муниципальные структуры, не служат в охране, то их лица мы все чаще видим на своих улицах.

По данным Федеральной миграционной службы (ФМС), больше всего украинцев: 1,8 миллиона человек. Но братья-славяне редко привозят сюда свои семьи в отличие от уроженцев восточных республик. Так, по данным Министерства труда, занятости и миграции этой республики, численность граждан, покинувших Кыргызстан и долгое время остающихся в России, в конце 2010 года составила более 800 тысяч человек. Одновременно практически треть оставшихся в России приобрела российское гражданство, ежегодно в среднем это 35 тысяч человек в год (или более 250 тысяч человек всего). По данным Департамента образования Москвы, сегодня в столичных школах учатся свыше 70 тыс. детей мигрантов. Большинство из них приехали вместе с родителями из стран Центральной Азии, Китая и Вьетнама. В Южном, Юго-Восточном и Восточном округах Москвы это привело к тому, что около 30% учащихся первых классов в некоторых школах этих округов плохо говорят по-русски.

Это реальность, которая не слишком радует большинство. Так, две трети россиян считают, что выходцы из Средней Азии и Закавказья никогда не смогут по-настоящему интегрироваться в реалии нашего Отечества. При этом в 1989–2004 гг. в Россию из ближнего зарубежья прибыло 5430 тыс. русских, из которых свыше 2 млн. затем вернулись обратно, столкнувшись на исторической родине не только с материальными трудностями, но и зачастую с неблагожелательным отношением в принимающих их российских городах и селах. Отсюда во многом возникает стремление мигрантов жить не в одиночку, а общинами, обычно этническими.

Так есть ли объективная потребность в мигрантах? Всего с 2005 по 2024 год по возрасту на пенсию могут выйти 49,486 млн. человек, а вступят в трудоспособный возраст только 29,955 млн. Итоговая убыль занятого населения потенциально составляет 19,53 млн. человек. В последний год мы постоянно слышим призывы к увеличению возраста выхода на пенсию и трудовой недели. К счастью, представители государства пока отвергают эти предложения, но и сейчас средняя продолжительность жизни российских мужчин ненамного превышает возраст выхода на пенсию. А с 60?часовой трудовой неделей очень многие просто не доживут до пенсии. К тому же после 40 лет новое рабочее место можно обычно найти либо при наличии хороших связей либо высококвалифицированным специалистам.

В сегодняшней России непопулярны рабочие специальности, хотя многие из студентов учатся только для получения отсрочки от армии или для престижа. Поэтому трудовая миграция имеет ниши для заполнения. Здесь начинает использоваться опыт других стран, которые завозят определенных специалистов по четким квотам. Так, ФМС России выстраивает контакты с Кыргызстаном, Молдовой, Узбекистаном, Украиной, Таджикистаном. Так, в год из Таджикистана уезжают на заработки около 700 тыс. человек. По оргнабору проходят 15 тыс. На базе 10 ПТУ там открыты краткосрочные курсы по обучению востребованным в России специальностям. Ярмарки вакансий проводятся регулярно. И все равно система оргнабора охватывает не более 15 тыс. «путешественников». В июле в Казани прошло VII заседание Российско-таджикской рабочей группы. В нем участвовали представители ФМС РФ и миграционной службы при правительстве Республики Таджикистан. Заместитель директора ФМС РФ Анатолий Кузнецов указал: «Мы хотим перенести основные вопросы профессиональной и языковой подготовки, а также получения знаний по миграционному и трудовому законодательству и прохождение медицинского освидетельствования на территории стран СНГ».

В частности, предлагается проект открытия в следующем году в Душанбе филиала Казанского технологического университета (КГТУ). «Цель данного проекта заключается в том, чтобы трудовые мигранты приезжали в Россию, владея языком и профессией, — сообщил ректор вуза Герман Дьяконов. — У России существует потребность в специалистах пищевой, легкой промышленности, работниках строительных специальностей, экономистах. Мы планируем давать среднее профессиональное и начальное профессиональное образование. Речь идет примерно о ста слушателях, которые будут обучаться на платной основе, но по приемлемым ценам. Самые лучшие из них смогут продолжить образование в Казани».

Причины этой политики понятны. В Татарстане русские и татары предпочитают должности «белых воротничков», а не работу в промышленности, если это не касается крупных производств с их большими зарплатами и (или) социальными пакетами. Кроме того, бюджетникам проще получать жилье по ипотеке. На заводах и стройках Казани, как и в других российских мегаполисах, не хватает рабочей силы. Трезвые и квалифицированные труженики из российских регионов предпочитают более высокие заработки московской агломерации и нефтяного Севера. Исследования демографов показывают, что Москва стянула на себя маятниковую миграцию практически на тысячу километров в окружности. Россияне работают в столице и ее пригородах вахтовым методом. Это способствует росту их доходов, но вряд ли укрепляет семейные узы и приводит к росту рождаемости. Недвижимость же в Москве практически малодоступна даже для квалифицированных тружеников.

Пока в Казани считают, что могут контролировать мусульман бывшего СССР. В принципе в этой политике нет ничего нового. В годы индустриализации на рубеже 1920—1930?х гг. к индустриальным центрам присоединяли сельскохозяйственные («трудоизбыточные») области в рамках создания огромных краев. В этих сельских районах первично обучалась и готовилась к отправке в индустриальные центры рабочая сила. Если это не получалось организованно (не хватало квот и средств), то использовался мобилизационный потенциал родственников. Профессор Валентина Черновская прекрасно показала это на примере вербовки татар на предприятия промышленного узла Ярославля в 1930?е гг. Основной стимул тот же: полуголодное существование на родине. В условиях индустриальных центров у этих выходцев из села (без разницы, русских, татар и других) рождаемость сокращалась с примерно 10 до 2–4 детей. Не нужно забывать коллективизацию, когда заключенные, сосланные и бежавшие из села стали основной рабочей силой на многих производствах Северной России и ее азиатской части. Вспомним только Магнитку, Воркуту, Норильск, Караганду, Комсомольск-на-Амуре. А в 1941?м началась Великая Отечественная война. Результатом истребления лучшего генофонда европейской и азиатской России стали десятки тысяч вымерших деревень и сотни рабочих поселков. Эти утраты подтолкнули слишком многих к безнадежности, а затем к бутылке. Российское обитаемое пространство съеживается, как шагреневая кожа.

В Средней Азии и частично Закавказье, напротив, сельское население не переставало расти. В условиях демографического голода оно все более устремляется на Север. Так, среди выходцев из стран южного пояса первоначально преобладали представители Закавказья, но со второй половины первого десятилетия XXI века их начинают опережать мигранты из Средней Азии. В 2008 году основу миграционного потока составляют уже узбеки (17,5%) и таджики (14,6%). Вместе с тем и в дальнем зарубежье отчетливо обозначился еще один, самый многолюдный, регион, способный взять на себя роль основного источника эмиграции в Россию. Это Китай и другие страны Восточной и Юго-Восточной Азии. В 2008 году на долю китайцев приходилось 15,5% общей численности мигрантов.

В отличие от Китая за уроженцами из Средней Азии не маячит сильное государство. Еще два с половиной века назад российское государство начало разрабатывать механизмы интеграции выходцев из Центральной Азии в российское пространство. Мечеть, медресе, и мектебе, «татарские муллы» играли здесь ключевую роль, судя по российскому законодательству и другим источникам. Сейчас речь идет не о тысячах, а о миллионах. Это качественно новый вызов. Но у нас есть газеты и журналы, интернет, видео- и аудиозаписи. Нужны новые образованные кадры. Но если справились наши предки, то почему капитулируем мы? У нас нет другой земли, и мы должны остаться на земле наших отцов и дедов. «Китмибез!» — «Мы не уйдем!»