В последние два десятилетия в Центральной Азии происходит процесс исламизации, который многие понимают по-разному, порой смешивая всё в нечто единое. Одни эксперты отмечают усиление данного процесса, другие, наоборот, считают, что «мода на ислам» прошла.

Необходимо сразу отметить, что термин «исламизация» не является научным, а значит, и не имеет четкого определения. Однако при этом он очень часто используется в общественном дискурсе, чем нередко вызывает неправильное понимание и навешивание ярлыков у неэкспертов.

Если рассматривать данный термин применительно к региону Центральной Азии, то можно обнаружить, что под исламизацией подразумевается процесс, включающий в себя, по сути, несколько различных, и даже субстанционально противоположных друг другу, процессов.

Многими экспертами, высокими государственными чиновниками, большим числом СМИ под исламизацией понимается увеличение в странах Центральной Азии количества верующих мусульман, увеличение количества мечетей, молельных комнат, признание государством ряда мусульманских праздников.

В этом смысле для мусульман региона данный процесс может рассматриваться как безусловное благо, т. к. они в полной мере могут реализовать свое право на свободное исповедание религии. В географическом плане наиболее широко это явление охватило Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан и юг Казахстана. При этом если считать, что количество мечетей приблизительно соответствует количеству практикующих верующих, то можно увидеть, что лидерами в регионе являются Кыргызстан и Таджикистан, в которых число молельных домов достигает 1700 и 3700 при населении 5 и 7 млн человек, соответственно. Для сравнения: в 16-миллионном Казахстане около 2200 мечетей, в Узбекистане их 2050, хотя население составляет 30 млн человек, а в Туркменистане при 5 млн человек всего 400 мечетей. Таким образом, исходя даже из таких показателей, исламизация в рассматриваемом нами контексте наиболее активно проявила себя в Кыргызстане и Таджикистане, в наименьшей степени – в Туркменистане.

Наиболее лояльная ситуация к религии сложилась в Кыргызской Республике: мечети имеются практически во всех крупных населенных пунктах, президент и часть депутатов парламента демонстрируют свою религиозную приверженность, и пока отсутствует запрет на выезд за рубеж для получения религиозного образования, в республике действует значительное число медресе, исламских институтов и исламский университет.

В Республике Таджикистан последние два года наблюдается определенное давление на религиозные конфессии со стороны государства: с 2011 г. действует запрет на посещение мечетей детьми, на религиозное обучение на дому; введены налоги для мечетей (в КР, наоборот, для них отменили налог на землю), проводятся судебные процессы против лидеров и представителей Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), введен запрет на выезд за рубеж для получения религиозного образования. В этой ситуации в Таджикистане в последние несколько лет можно увидеть противодействие процессу исламизации в рассматриваемом нами контексте.

В Туркменистане отмечается тотальный контроль над муфтиятом и верующими, государство публично демонстрирует свою светскость, но при этом верховная власть назначает главу муфтията и областных руководителей мусульман. Увеличение числа верующих не приветствуется, т. к. власти видят в них объединяющую силу, способную потенциально бросить вызов имеющейся системе власти. Таким образом, напрашивается вывод, что исламизация в Туркменистане сдерживается государством.

В Казахстане долгое время отмечался рост количества мечетей. Но, при этом, усиление религиозности пока только набирает обороты. Об этом можно судить по тому факту, что предоставляемая Саудовской Аравией квота в 5000 человек для паломников, желающих совершить хадж, из года в год остается не востребованной. Для сравнения: на выделенные Кыргызстану 4500 мест ежегодно претендует большее число верующих, в среднем около 7000 человек.

В Узбекистане традиционно отмечается значительный вес религиозно настроенных людей в структуре общества. Даже в советское время в Ферганской долине публично читался намаз и звучали призывы к молитве. С обретением независимости количество верующих значительно увеличилось. Со временем духовенство было поставлено под контроль государства. В прошлом году даже были установлены видеокамеры в мечетях страны, любая многолюдная молитва, в т. ч. пятничная, всегда контролируется представителями правоохранительных органов, отмечены случаи, когда сотрудники милиции не допускали в мечети несовершеннолетних. Одним словом, это говорит о том, что власти страны из-за ведущейся борьбы против религиозных экстремистов также настороженно относятся и к верующим, государство отдаёт большее предпочтение «традиционному узбекскому», чем «исламскому» и «арабскому».

Под исламизацией также понимается усиление влияния на властные и общественные структуры отдельных политиков и целых групп, использующих в своей риторике тему ислама и мусульман.

Это означает появление и усиление т. н. «политического ислама». Следует отметить, что использование религии в предвыборной риторике, баталиях в парламенте и т. д. вовсе не означает интеграции мусульманских канонов в общественную практику, т. к. зачастую политики искажают истинную суть религии, преподносят определенные цитаты из Корана вне контекста и в соответствии со своим видением, а не позицией признанных теологов.

Если рассматривать такое понимание исламизации, то можно увидеть, что публичное использование темы ислама и мусульман наиболее часто происходит в Таджикистане, во многом благодаря ПИВТ, а также в Кыргызстане. В наименьшей степени тема внедрения религии в общественную и государственную жизнь прослеживается в Узбекистане и Туркменистане.

Под исламизацией очень часто понимают и усиление влияния радикальных религиозно-экстремистских группировок на политику и общество в целом.

В первую очередь, такая точка зрения превалирует в большинстве СМИ. В Центральной Азии на сегодняшний день происходит постепенное расширение зоны влияния религиозных радикалов на политику и власть, в основном благодаря увеличению числа последователей среди населения. Наиболее крупными организациями данного направления являются партия «Хизб ут-Тахрир» и Исламское движение Узбекистана (ИДУ). Причем обе организации наиболее часто проявляют себя в Согдийской области Таджикистана, на юге Кыргызстана, в Южно-Казахстанской области (об этом говорит статистика задержаний). Деятельность же религиозных радикалов в Узбекистане пресекается наиболее активно, что позволяет сдерживать их рост и не давать концентрироваться в отдельных районах страны.

В Кыргызстане некоторыми экспертами отмечается, что члены «Хизб ут-Тахрир» принимали участие в прошедших выборах в парламент и что их представители ныне работают в государственных структурах.

После террористических атак экстремистов в 2012 г. в Казахстане государство обратило более пристальное внимание на развитие ислама в стране. В первую очередь была проведена перерегистрация всех религиозных заведений. На сегодняшний день число религиозных организаций в Казахстане сократилось почти наполовину, незарегистрированные же будут преследоваться по закону.

Необходимо отметить, что исламизация в виде усиления позиций религиозных радикалов по своей сути противоречит исламизации в понимании увеличения числа верующих, т. к. исламские экстремисты искажают суть ислама в собственных целях, преподносят его каноны вне контекста, опять-таки ради реализации собственных интересов.

На сегодняшний день наблюдается вторая волна усиления исламизации во всех ее видах. При этом на процесс увеличения числа верующих стала влиять и деятельность российского мусульманского духовенства, которое предоставляет мигрантам свободный доступ к мечетям, строит новые здания, проводит с ними просветительскую работу. Это можно считать положительным моментом, т. к. среди гастарбайтеров появляются сведущие в нормах ислама верующие, у которых формируется своего рода «иммунитет» на пропаганду религиозных радикалов.