Может ли маленькое, бедное государство с нездоровым государственным аппаратом быть субъектом международной политики? Политическую среду Таджикистана можно охарактеризовать недейственностью законов, полным отсутствием гражданской активности, высоким уровнем коррупции и зависимостью от международной помощи. Несмотря на это, вследствие ряда геостратегических факторов  проблемы Центральной Азии в ближайшем будущем будут находиться под пристальным вниманием стратегов и аналитиков. Геополитическое положение на перепутье мировых дорог между Китаем, Россией, Европой, Ближним Востоком и, косвенно, США рождает бесчисленные вариации точек зрений и сценариев касаемо вопросов водной, энергетической и военной безопасности, защиты транспортных путей, создания безопасных коридоров и т.п. Поэтому правильное управление политическими процессами Центральной Азии может обеспечить контроль над гораздо более широким Евразийским регионом.

У каждого государства Средней Азии своя роль в решении обозначенных вопросов, не менее значимы при этом и двусторонние отношения каждого из них, а также их совместное взаимодействие. Таким образом, ниже предлагается рассмотреть роль Таджикистана в политической архитектуре региона.

Два десятилетия хаоса

Таджикистан – беднейшее из центральноазиатских государств СНГ с самым молодым населением: средний возраст восьмимиллионной страны – 23 года. Страна находится на 190 месте по ВВП из расчета на душу населения ($ 2200 в 2012г.), уровень урбанизации страшно низкий. Два миллиона граждан – трудовые мигранты в России и Казахстане, а половина ВВП приходиться на их заработок. Более 30% населения живут за чертой бедности, и только 700 тыс. человек имеют доступ в интернет (110 место в мире).[1]

Длительная и бессмысленная гражданская война, спровоцированная обретением независимости, ростом экономико-социальных проблем и клановостью политики, до основания разрушили и без того слабую экономику. Конфликт, начавшийся как противостояние новых исламистских и демократических элит против советского истеблишмента, перерос в полномасштабную этническую войну всех против всех. Участники военных операций включали наемников их России, Узбекистана, Афганистана, арабских стран и отпущенных на свободу тюремных заключенных. В результате этой бесцельной братоубийственной войны погибло от 40 до 100 тыс. человек, и свыше миллиона оказались беженцами и переселенцами.

Практически Эмомали Рахмон остается у руля с 1992 года. После гражданской войны он успешно усиливал свои позиции путем устранения с политической сцены своих соперников. В конституцию несколько раз вносились изменения: в 2003 году были введены положения, позволяющее занимать два президентских срока подряд по семь лет каждый. При этом результаты предыдущего президентства как бы аннулировались. Таким образом, на следующих выборах 2006 года Эмомали Рахмон стал президентом «впервые», набрав 79,3% голосов[2], с чем и был тепло поздравлен оппонентами по гонке за президентское кресло. Согласно рейтингу DemocracyIndexжурнала TheEconomistТаджикистан занимает 151 место по уровню развитости демократических институтов.[3]

Смена старых политических элит, или, если угодно, мирная передача власти новым, один из самых больных вопросов центральноазиатских режимов. 2013 год ознаменуется для Таджикистана проведением очередных президентских выборов. С одной стороны, качество оппозиции и жесткость государственной машины не дает оснований надеяться на изменение баланса сил. Народно-демократическая партия Таджикистана в качестве кандидата ожидаемо выдвинет Эмомали Рахмона, который уже начал подготовку к «избирательной кампании». Так, известный бизнесмен и бывший министр промышленности Зайд Саидов был арестован 19 мая в связи с обвинениями в коррупции и многоженстве. Ранее в 2013 году он был одной из ключевых фигур создания партии «Новый Таджикистан», планировавшей принять участие в парламентских выборах 2015 года.[4]

Однако наиболее интересным развитие сюжета грядущих выборов обещает быть в отношении Партии Исламского Возрождения Таджикистана. Один из ее региональных лидеров Шерик Карамхудоев привлек к себе внимание после ареста во время гражданских беспорядков в Хороге в 2012 году. В мае 2013 года он был приговорен к 14 годам лишения свободы по обвинению в разжигании насилия, учинении массовых беспорядков, незаконном владением оружия и другой приступной деятельности.[5]Сегодня популярность партии и ее лидера Мухиддина Кабири довольно высока.

Согласно прогнозам аналитиков выборы не принесут перемен. Столкнувшись с оппозицией, режим ожидаемо прибег к помощи из-за рубежа, прося материальной помощи у России. Но, тем не менее, баланс сил хрупок. Политические изменения на Ближнем Востоке и предстоящее выведение контингента НАТО из Афганистана могут сыграть роль «дикой фишки», порождая энтропию системы. Более того, уровень усталости населения вследствие бесконечных политических потрясений и экономической нестабильности может достичь порогового предела. Тогда накопленная политическая апатия может преподнести несколько сюрпризов и вылиться в интересную форму борьбы за власть.

Влияние Таджикистана на региональную архитектуру власти

Несмотря на экономическую беспомощность, не стоит недооценивать роль Таджикистана. Его территориальная дислокация делает его одним из ключевых участников большой игры. Жесткая нехватка воды – решающий фактор местной политики. Практически весь водный сток (80%) формируется в Кыргызстане и Таджикистане. Последний контролирует бассейн реки Амударья и владеет огромным водным (и, как следствие, гидроэнергетическим) потенциалом, занимая по этому показателю восьмое место в мире (4% мировых запасов пресной воды).[6]

Достижение консенсуса по вопросу рационального и экологичного использования водных ресурсов в регионе невозможно по причине разного назначения их использования. Казахстан, Узбекистан и Кыргызстан располагаются ниже по течению и нуждаются в ирригационном обеспечении сельского хозяйства. Но Таджикистан и Кыргызстан, находясь у истоков Амударьи и Сырдарьи, стремятся использовать гидроэнергетический потенциал рек, что отзывается нехваткой воды в соседних странах.[7]Соседняя Россия подливает масла в огонь, поддерживая тот или иной экономический проект (см.: Рогунская ГЭС) с целью обеспечения своих политических интересов. Со стороны все это сильно напоминает классическую дилемму двух заключенных, только с большим количеством участников, каждый из которых проигрывает. Спор президентов Рахмона и Каримова – притча во языцех, усадить за стол переговоров Таджикистан и Узбекистан просто невозможно, несмотря но вялые попытки брокерства со стороны соседей. И дело тут не столько в двусторонних противоречиях, сколько в интересах стоящих за ними политических грандов: США и России. Каждая из держав пытается переманить на свою сторону Эмомали Рахмона и Ислама Каримова. 

Традиционно Таджикистан был зоной стратегических интересов России. Еще в далеком XIXвеке расширении России вглубь Центральной Азии разграничивало зоны влияния Российской и Британской Империй. С того времени Таджикистан остается для Москвы буферной зоной, территорией жизненно важной с точки зрения национальной безопасности. Таджикистан является участником ряда местных интеграционных союзов, среди которых ЕврАзЭс, ОДКБ (Организация Договора коллективной безопасности) и ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). Совсем недавно Россия ратифицировала договор, согласно которому 201-я российская военная база может продолжать базироваться в Таджикистане как минимум до 2042 года. Также договор предполагает военно-техническое оснащение Таджикистана. Кроме того, для обеспечения своих интересов Россия предоставит Таджикистану помощь в размере $220 миллионов. Своей поддержкой Россия поощряет руководителей Таджикистана и легитимизирует любые действия режима, хотя официально и не вмешиваясь во внутренние дела.

Но не одна Россия поддерживает функционирование государственной машины Эмомали Рахмона. Таджикистан был первым государством, подписавшим транзитное соглашение по поддержке операций НАТО-ИСАФ (ISAF– Международные силы содействия безопасности) в Афганистане.[8]В 2013 году помощник государственного секретаря США Роберт Блейк посетил Душанбе для обсуждения вопросов безопасности, поскольку США заинтересованы в размещении военных объектов НАТО на территории Таджикистана после 2014 года. Также в 2013 году Рахмон встретился с генсеком НАТО Андерсом Фог Расмуссененом в штаб-квартире НАТО. С начала 2013 года США выделили Таджикистану $2 миллиона в виде технической поддержки. Т.о. региональная безопасность в Центральной Азии – это и интерес США.

В целом с января по май 2013 года международная помощь Таджикистану от 39 государств составила $32 миллиона; из них 69,7% выделено США, 7,8% - Россией, 3,6% - КНР.[9]   В 2011 году Таджикистану было выделено $222 миллиона, не считая льготных кредитов от международных банков и организаций.[10]

Среди тех, кто хочет заполучить расположение Таджикских элит, засветились также  Индия, Иран и Китай. Индия с 2002 года занималась реконструкцией авиабазы Айни, будущее которой с точки зрения индийских интересов пока неопределенно. Индийские интересы в Таджикистане обусловлены проблемами региональной безопасности, в т.ч. в связи с выводом войск НАТО из Афганистана, вопросами наркотрафика,  сдерживания амбиций Пакистана и противостояния радикальному Исламу.

Иран поддерживает традиционные связи с Таджикистаном исходя из понятий культурной и этнической близости двух персидских народов. Также Иран заинтересован в развитии своей экономики. Не так давно руководство Исламской Республики пообещало экономическую и энергетическую поддержку Душанбе в обмен на преференции в вопросах поставок воды. Кроме того, Иран вовлечен в строительство ряда инфраструктурных объектов в Таджикистане: железные дороги и автомагистрали, которые свяжут Иран и Таджикистан через Афганистан. Военное сотрудничество двух государств развивается как на двусторонней основе, так и в рамках ШОС, где Иран является членом-наблюдателем.[11]

Китай предсказуемо использует экономическое влияние с целью дальнейшего укрепления того же экономического влияния в регионе. В 2012 году наконец была проведена делимитация таджикско-китайской границы, когда Таджикистан согласно договору о демаркации передал КНР тысячу квадратных километров земли в обмен на экономические уступки соседа. Китай со своей стороны предоставит кредит в размере $140 миллионов на развитие золотодобывающего предприятия Зарафшон, а предприятие Донг Йинг Хели построит в южном районе Таджикистана нефтеперерабатывающий завод.[12]

Пока региональные игроки настойчиво, но безуспешно пытаются приспособить Таджикистан к собственной политике, Эмомали Рахмон благополучно играет на противоречиях сильных мира сего. При этом Таджикистан остается основной транзитной территорией афганских наркотиков. В мировой прессе постоянно циркулирует информация, что высшие таджикские официальные лица вовлечены в наркобизнес. Существует информация, что 80-90 тонн наркотиков ежегодно проходит через Таджикистан, а затем распространяется по Азии, России и Восточной Европе.[13]Всего 3% населения проживает в Горно-Бадахшанской провинции Таджикистана, но они поддерживают тесные культурные, этнические и религиозные связи с Бадахшанской провинцией Афганистана. Длинная совместная граница плохо защищена, и эта горная местность часто становиться убежищем для боевиков из Афганистана.

В сущности Таджикистан является наиболее уязвимым игроком, угрожающим в случае чего разрушить существующий статус кво. Его внутренняя стабильность и устойчивое положение в региональных делах – это предмет архитектуры системы безопасности всего региона. Несмотря на крайне жалкое социально-экономическое состояние, окружающие государства стремиться заручиться расположением Таджикских коррумпированных элит. Вкупе с геостратегическим положением, гидроэнергетический потенциал делает Таджикистан весьма значимым игроком в региональных делах. Все это дает правительству Рахмона возможность прибегать к любым действиям для устранения противников как внутри страны, так и во вне, будучи уверенным, что старшие братья по политике простят его за плохое поведение и дальше будут спонсировать власть. Он неимоверно успешно собирает политические дивиденды от противоречий между союзниками. Международные доноры тем временем проявляют полную индифферентность к характеру его режима, когда речь касается их стратегических интересов. Такая манера сдачи страны в аренду и торговля доброй волей во взаимоотношениях с соседями типичны для всей Средней Азии. Хотя президентские выборы 2013 года сохраняют определенную интригу, они не гарантируют неприкосновенности кулябскому истеблишменту перед лицом событий, перекраивающих и перекрашивающих карты соседних регионов.

Автор: Карина Файзуллина, магистр международных отношений, Университет Эксетера (Великобритания)