По мере того, как нитка газопровода ТАПИ приближается к границе Афганистана, внимание к этому грандиозному проекту все нарастает. В его долгой истории должен, наконец, наступить решающий перелом от слов к делу.

Афганский участок газопровода — большой камень преткновения. Прокладывать его нужно в условиях полной безопасности, поскольку газ идет по трубе под огромным давлением. Достаточно небольшого заряда взрывчатки или даже выстрела, чтобы произошел мощный взрыв газа. Магистральные газопроводы взрываются хорошо и горят ярко. Например, в апреле 2003 года взорвалась нитка газопровода «Средняя Азия — Центр» в районе газокомпрессорной станции Дарьялык. Факел горящего газа, вырывающегося из трубы, был виден за десятки километров. Лишь через несколько часов, только после того, как выгорел весь газ в перекрытом участке, ремонтные бригады смогли приступить к работам.

Взрывы газа бывают настолько мощными, что могут вырвать кусок газопровода диаметром 1420 мм и толщиной стенок до 48 мм, да и забросить его на километр от места разрушения газопровода. Такие разрушения требуют длительных восстановительных работ. Подобные аварии наносят большой ущерб, как прямым образом, за счет повреждения или уничтожения имущества и стоимости ремонта, так и косвенным, за счет недопоставки газа.

Магистральный газопровод высокого давления — это идеальный объект для диверсий. Разрушить его легко, и ущерб от этого значительный. Протяженность афганского участка ТАПИ — 774 км, таким образом у боевиков любой группировки есть хороший выбор места совершения диверсии. Взорвать газопровод может очень небольшая по численности группа.

Некоторый скепсис по поводу безопасности

По этой причине, многие из тех, кто хорошо знакомы с ситуацией в Афганистане, придерживаются скептического мнения по поводу перспектив ТАПИ. Например, спецпредставитель РФ, директор Второго департамента Азии МИД РФ Замир Кабулов: «Я бы хотел посмотреть на первые 100 метров трубы, которые будут проложены по территории Афганистана. Это мне даст какую-то надежду, но не уверенность, что проект состоится».

Линейные объекты, такие как железные и автомобильные дороги, трубопроводы и линии электропередач, как следует из обширного военного опыта, с большим трудом поддаются надежной охране от партизан и диверсантов. Например, во время Великой Отечественной войны немцы уделяли огромное внимание охране железных дорог. Меры включали в себя: регулярное патрулирование на дрезинах, на бронепоездах и пешими патрулями, вырубку деревьев вдоль полосы на 50-100 метров, создание завалов, проволочных заграждений, минирование подступов к полотну, подходы к станциям и мостам прикрывались дотами, станции опоясывались укреплениями. Тем не менее, эти меры не помогали, партизаны наносили опустошительные удары по железным дорогам, рвали рельсы, взрывали мосты, разрушали станции. Линейный объект имеет тот большой недостаток, что как бы тщательно его ни охранять, всегда найдется уязвимое место. Это может быть особенность местности, упущение в организации службы или халатность часовых.

Есть и более свежие примеры, связанные уже непосредственно с трубопроводами. В том же Афганистане был построен продуктопровод для поставки горючего частям 40-й армии, состоящий из двух ниток: одной — для авиационного керосина, а другой — для автомобильного бензина и дизтоплива. Протяженность продуктопровода Хайратон — Пули-Хумри — Баграм составляла 921 км. Потом был сооружен продуктопровод Торгунди — Шинданд, протяженностью 286 км.

Продуктопровод Хайратон-Баграм обслуживала 276-я отдельная трубопроводная бригада, которую поддерживали четыре мотострелковых полка из состава 201-й и 108-й мотострелковых дивизий. У самой бригады было своих 20 БТР-60ПБ и 5 ЗУ-23 на грузовых автомобилях, и им еще придавали 86 БТР для усиления. Причина была более чем веская: бои и стычки в полосе продуктопровода происходили почти ежедневно. Достаточно сказать, что из 5811 человек, служивших в этой отдельной бригаде 1562 человека были награждены боевыми орденами и медалями. Говорят, что это было самое награжденное соединение во всей 40-й армии за всю Афганскую войну.

В Нигерии с 2006 года ведется борьба с хищениями и диверсиями на нефте- и газопроводах. По данным Nigeria Extractive Industries Transparency Initiative (NEITI) с 2009 по 2011 год страна потеряла 11 млрд долларов и еще в 600 млн долларов обошлись расходы на охрану. Найм целых армий охранников, применение датчиков, камер слежения, беспилотных аппаратов, не особо помогает даже против хищений, не ставящих перед собой целей уничтожения трубопровода. Американцы также пытались наладить охрану иракских нефтепроводов от диверсий, но не преуспели в этом, несмотря на формирование целой армии в 20 тысяч человек, занятой в охранении.

Так что у скептического отношения к безопасности ТАПИ есть весьма серьезные основания. Охранять магистральный газопровод трудно.

Дань террористам

Нельзя сказать, что участники проекта не уделяют никакого внимания проблеме безопасности. Об этом много говорилось и раньше, а 25 апреля 2016 года в Герате собралась конференция, на которой афганские представители заверили, что будут предприняты все необходимые меры.

На конференции выступили заместитель министра иностранных дел Афганистана Насир Ахмад Андише, заместитель министра горных ресурсов и нефтепродуктов Абдул Куддус Хамиди, губернатор провинции Герат Мохаммед Асеф Рахими, губернатор провинции Фарах Мохаммад Асеф Нанг. Весьма интересное собрание. Обращает на себя внимание полное отсутствие афганских силовиков: представителей Афганской национальной армии и полиции. Хотя, наверное, командующему 201-м корпусом Зафар афганской армии было бы что сказать по этой проблеме, поскольку провинция Герат — это его зона ответственности. Гражданские афганские чиновники гарантируют безопасность газопровода, и президента Туркменистана этот момент в реализации главного на сегодняшний день газопроводного проекта республики совершенно не смущает.

В этой на первый взгляд бессмыслице, тем не менее, есть смысл. Очевидно, решение по обеспечению безопасности трубы уже принято и оно не предусматривает обращения к услугам военных. Скорее всего, как можно предположить, речь идет о выплате дани боевикам «Талибана», «Исламского государства» или еще каких группировок, в обмен на обязательство не трогать газопровод. Официально это может называться по-разному, каким-нибудь эвфемизмом, вроде «расходов на консультации по безопасности», но сейчас надо назвать вещи своими именами — это дань боевикам, за которую заплатит потребитель.

Также не нужно делать вид, что речь идет только о выплате денег неким «местным» полевым командирам. К трубе боевики будут слетаться со всего Афганистана, как пчелы на мед. Достаточно побряцать оружием, потрясти бруском тротила, чтобы получить вожделенную дань с владельцев газопровода. Компания не может не заплатить любой группировке, угрожающей взорвать трубу, поскольку в этом случае возникает серьезный риск настоящей диверсии. Группировки могут быть не только афганские, но и любые другие, например пакистанские, иракские или сирийские. Так что боевики «Исламского государства» там тоже будут. Попытка разделить боевиков, жаждущих дани, на «местных» и «неместных», чтобы, к примеру, «местные» за регулярные выплаты отгоняли «неместных» от трубы, явочным порядком приведет к переходу от мирной и финансовой модели обеспечения безопасности газопровода к силовой модели, со всеми присущими ей недостатками.

С одной стороны, строителей газопровода понять можно: выплата дани смотрится как наиболее предпочтительный вариант того, что те же самые 300-400 млн. долларов в год, которые и так пошли бы на расходы по охране с ненадежным результатом, могут обеспечить спокойную работу газопровода, если их отдать боевикам и пообещать, что так будет и впредь.

Можно выплатить и больше, если потребуется. Ну да, будет проект с повышенными операционными расходами. Однако, во-первых, пакистанский и индийский рынки топлива очень емкие и выручка покроет эти затраты. Во-вторых, ТАПИ стал рассматриваться как важнейший экспортный маршрут Туркменистана для доставки газа в Европу. Генеральный секретарь Энергетической хартии Урбан Руснак еще в декабре 2015 года заявил туркменской газете «Nebit Gaz»: «Это перспективно и с точки зрения создания экспортного маршрута из Туркменистана на Запад, в Европу, в чем заинтересованы страны Евросоюза».

Это интересный поворот сюжета. Видимо, в Европе поняли, что Транскаспийскому газопроводу не бывать, Россия не даст его построить. Тогда единственный выход в обход России — это ТАПИ. В Пакистане сделают отвод газопровода к Кветте, соорудят там завод и морской терминал для отгрузки сжиженного газа, или даже могут построить кружной газопровод из Пакистана через море в ОАЭ (это около 700 км — сейчас строят подводные газопроводы и большей протяженности), оттуда в Саудовскую Аравию, Египет, и через Средиземное море в Турцию или прямо в Италию. Этот проект может быть достаточно интересен с политической и инвестиционной точки зрения. Но его можно строить только после того, как ТАПИ будет построен и заработает. А чтобы это свершилось, надо платить дань террористам.

Таким образом, при подобном подходе к обеспечению безопасности, ТАПИ превращается для террористов в грандиозную кормушку, которая будет превосходить даже захваченные «Исламским государством» нефтяные месторождения в Ираке. Там все надо было возиться с добычей нефти, с погрузкой в автоцистерны и перевозкой в Турцию, много на грузовиках не увезешь, не миллионы тонн, да еще российские ВКС стали бомбить все это хозяйство. Выплата же дани от владельцев ТАПИ вообще не требует от террористов никаких усилий, и они могут сосредоточиться на вынашивании своих террористических замыслов.

В завершении только один вопрос президенту Туркменистана. Не думает ли господин президент, что однажды прикормленные таким образом террористы решат, что они могут и сами завладеть всем этим газовым хозяйством и сами загребать все прибыли от него?

Дмитрий Верхотуров

Специально для «Гундогара»