Немало украинских исследователей сегодня склоняются к мысли о том, что история Украины – это не только история собственно украинского этноса, но еще и история других народов, оставивших серьезный след украинской культуре. Особенно интересны в этом плане западноукраинские земли, которые в силу различных обстоятельств воспринимаются как средоточие национального украинского сознания.

Именно поэтому, очевидно, мусульманский компонент отечественной культуры прежде всего ассоциируется с югом Украины, где длительное время существовало мощное мусульманское государство – Крымское Ханство, а местное население составляли собственно тюркские этносы. Тем не менее, как свидетельствуют различные исторические документы, «азиатские» включения в украинский этнос имели место и на других, более «европейских» территориях, в частности на Галичине и Волыни.

Как ни странно, появление мусульманских общин на территориях, например, исторической Волыни (территория современной Волынской, Ровенской, частично Житомирской, Хмельницкой и Тернопольской областей) связано с известной своими православными симпатиями династией князей Острожских. На самом деле в этом нет ничего парадоксального. Во-первых, взгляды на этнос, религию и политику в XIV, XV или XVI веке не были настолько уж однозначными и фанатичными, как это представляют некоторые историки и политологи. Во-вторых, династия Острожских ориентировалась на европейские ценности (пусть читатель простит  «современность» этих слов) религиозной веротерпимости, что особенно характерно, например, для князя Василия-Константина Острожского (1526 – 1608 рр.), одного из наиболее влиятельных политиков того времени. Более того, несмотря на постоянные набеги на украинские земли, войска Крымского Ханства часто объединялись, например, с казацкими отрядами (вспомним восстание под предводительством Богдана Хмельницкого в 1648 году), а поэтому, очевидно, следует оценивать реальность этого периода в контексте политики, а не противостояния религий или даже цивилизаций.

Первые сведения об отношениях между Острожскими и татарами относятся к временам распада Золотой Орды. Сражаясь вместе с союзниками «оппозиционного» к Тамерлану хана Тохтамыша, внук Острожского князя Даниила, Иван, гибнет в битве на Ворскле (1399). Еще раньше Тохтамыша поддержал Витольд, великий князь литовский, с которым связывают заселение татарами современной Польши, Литвы, Беларуси и, частично, Западной Украины. Так, в XV веке татары уже жили во Львове, имели там многочисленную общину и даже мечеть. В городе Льва проживали и другие мусульманские народы, которые в средневековых хрониках имели общее название «сарацины» (saracenorum) – арабы, персы, турки[1]. Интересно, что именно во Львове родился Леопольд Вейс (1900 – 1992 гг.), более известный под именем Мухаммад Асад – известный мусульманский политический деятель еврейского происхождения, автор английского перевода Корана и многих других публикаций об исламе.

Великое Княжество Литовское, а потом Речь Посполитая накопили в ΧΙV – XVII веке большой исторический опыт межкультурного и межрелигиозного взаимодействия, направленный на гармонизацию социального устройства татар. Татарское население Польши, Литвы и Белоруссии (которое продолжает свое развитие и сейчас) оставило значительное культурно-религиозное наследство – литературные (кетабы – тексты на белорусском, польском и украинском языках, записанные арабскими буквами) и архитектурные (мечети, дома) памятники, а также другие культурные артефакты. Польская историческая наука занимается изучением татар своей страны уже более ста лет (см. библиографию публикаций по этой теме до 1937 года в работе С. Крычинского[2]), продолжая исследовать эту проблему и в наше время (см. труды К. Варминской[3] , Я. Тышкевича[4], А. Мискевича[5]). Значительный вклад в исследование татар Гродненщины и Берестейщины (которые, наряду с польскими татарами, также относятся к так называемым «литовских татарам» – lipka) сделали и белорусские ученые, в частности И. Канапацки[6], Я. Станкевич[7] В. Несцярович[8], А. Лакотка[9]. Стоит упомянуть и фундаментальный труд немецкого ученого П. Шутера, посвященный изучению белорусских и литовских татарских текстов[10], а также очерк британского исследователя Гарри Норриса об истории кипчакских татар в балтийском регионе[11], куда отнесен и северо-запад Украины.

Немало интересных материалов, в том числе и о татарах на западной Украине, содержится в «Актах о литовских татарах», изданном в 1906 году Виленской комиссией для разбора древних актов[12].Издание позволяет судить о социальном иэкономическим положении последователей ислама в ΧVIи XVIIвеках.

Интерес к татарскому этносу обусловлен не только его вкладом в культуру стран Восточной Европы, а и общим опытом сосуществования различных религиозных традиций. Это становится особенно актуальным в условиях глобализационного мультикультурализма, поскольку раскрывает «внутренний», имманентный национальному менталитету опыт мировоззренческих основ толерантности, что актуально и для современного состояния межрелигиозных и межнациональных отношений.

Также интересе вопрос отношений татар и местного населения на Западной Украине ΧIV – XV веков. Несмотря на то, что эти земли находились ближе к Крымскому Ханству, чем, например, к Подляшью или Гродненщине, до наших дней сохранилось не так много сведений о татарских очагах этого периода. Начиная со времен Золотой Орды, которые были определяющим этапом в истории татарских народов[13], татары начали эмигрировать на земли Великого Княжества Литовского, находившихся на территории современной Литвы и Белоруссии.

Итак, первые поселения татар появились на этих землях еще в 1397-1398 годах благодаря деятельности уже упомянутого князя Витольда. Именно он приютил сторонников Тохтамыша – кыпчакского хана, который находился в конфликте с Тамерланом[14].

Существовали и определенные торговые связи (например, еще в ΧIV веке ареал экономических интересов Львова охватывал, между прочим, Поволжье и Крым[15]). В самом Львове уже в 1356 году существовала татарская община. Она, в частности, упоминается в грамоте Казимира III, которой король предоставил городу Магдебургское право. Кроме того, в перечне национальных меньшинств указаны и «сарацины» (saracenorum)[16] – возможно, имелись в виду представители других азиатских народов (персы, турки, арабы), исповедовавших ислам. Во Львове была мечеть  – очевидно, одна из первых на территории Западной Украины[17]. Согласно некоторым данным, подконтрольные литовским князьям татары проживали и на территории Приднепровья (в районе Канева) с начала ХIV в.[18] В целом на территории Великого Княжестве Литовского, куда входила и западная Украина, в 1616 году насчитывалось до 100 тысяч татар[19].

Следует отметить, что еще в ХІХ веке этнический состав населения Западной Украины был крайне разнообразным – если в целом доля украинцев составляла более 80 процентов, то в отдельных населенных пунктах преобладали представители других национальностей (евреи, поляки, румыны). Среди инокультурного населения определенное место занимали и татары, история пребывания которых на западноукраинских землях до сих пор остается чуть ли не белым пятном нашей исторической науки. В отличие от науки польской и белорусской, где этот вопрос исследован более серьезно. Отметим также, что под «Западной Украиной» в большинстве случаев подразумевается Закарпатская, Львовская, Ивано-Франковская, Волынская, Ровенская, Тернопольская, Черновецкая, и, частично, Хмельницкая область).

В 1512 году, разбив под Вишневцом двадцатитысячное татарское войско, князь Константин Острожский захватил в плен некоторое количество татар. Воспользовавшись опытом других магнатов (а возможно, руководствуясь собственными расчетами), князь расселил пленных вблизи своего родного Острога, заложив почву для существования целой мусульманской общины. Позднее, как свидетельствует ряд документов, численность мусульманских сообществ пополнялась и за счет переселенцев[20].

Через некоторое время, в том же ХVI веке, татары уже заселяли в Остроге целую улицу (кстати, она до сих пор так и называется – Татарская), имели свою мечеть с имамом, собственные землевладения, и, как свидетельствуют более поздние источники, даже своего рода «халяльный магазин» (piekarnia), где готовили соответствующую нормам шариата пищу. Симон Пекалид, латиноязычный автор ХVI-ХVII веков, так описывает быт татар[21]:

«...Здесь, в Остроге, жить они стали.

Вот возле Горыни, речки средь скал, они поселились,

И в прочих местах, и уже они пашут – оружие рядом,

Привыкли к нему стар и млад, и всегда его носят».

Интересно, что определенные впечатления на писателя произвели и мусульманские обычаи, в частности праздники разговенья и жертвоприношения (ураза-байрам и курбан-байрам соответственно). В определенной степени автор даже восхищается мусульманами:

«Празднуют день Баерана они очень громко: повсюду

Голос мечети услышав, с полей они в город стремятся.

Что там печального в лепете их притаилось – не знаю,

Только моленья слышны в их торжественных гимнах...».

Следует отметить, что при дворе Острожских (как, впрочем, и других правителей того времени) татары выполняли довольно важные функции, в частности охраны, выступая в роли дворовой милиции (однажды они даже защитили острожских евреев от нападения гайдамаков), выдвигаясь в походы отдельным «элитным» полком. Очевидно, данная функция самоуправляемого военного отряда способствовала и формированию высокого социального статуса мусульманской общины, сохранявшей свою идентичность в довольно сложных условиях. Именно поэтому один из татарских авторов ХVI века писал о польских татарах: «Утверждение, что татары были поселены в качестве пленных, неверное, ведь если бы татары были пленными, то уже давно должны были стать неверующими, но ведь остались мусульманами!» Как свидетельствуют отдельные документы, на территориях Литвы, Польши и Беларуси татарское население имело даже титул шляхты[22], дарованный самим королем.

Интересно отметить, что православные полемисты, имеющие отношение к двору Острожских, часто оценивали ислам довольно позитивно. Так, Иван Вишенский (1545 – после 1620 гг.) отмечал, что «турки хоть в какой то правде честнее перед Богом, чем крещенные поляки», а Василий Суражский (вторая половина XVI века) считал, что мусульмане при любых обстоятельствах сохраняют верность своей религии[23]. 

Тот же Василий Суражский преимущественно обозначает исповедников ислама названием «агаряне», заимствованной, очевидно, из греческих источников (гр. αγαρηνοί). В начале своей известной «Книги о единой истинной вере» автор отмечает, что «агаряне, то есть турки... столькими землями, разными народами, а также достопримечательностями обладают!»[24]. Более того, отмечает Суражский, часть из этих мест, а также святыни (имеется в виду Иерусалим), были отданы Богом для агарян за грехи христиан[25]. И хотя в подобных утверждениях четко прослеживается традиционный образ ислама как «Божьей кары» для христианства, текст показывает мнение автора об Османской империи как мощной стране своего времени.

Многочисленные татарские общины были и в других частях владений князя Острожского, в частности на землях современной Хмельницкой, Ривненской и Волынской областей. Так, еще в начале ХХ века крупная татарская община проживала в селе Ювковцы (в настоящее время – Белогорский район Хмельницкой области), а также в некоторых других городках Волыни и Подолья. Интересно отметить, что религиозные главы некоторых из этих общин подчинялись Таврическому магометанскому духовному правлению, основанному в 1794 году, то есть после захвата Россией Крыма. Татарские поселения возникали и независимо от «централизованного» расселения Острожскими; более того, определенная часть татар имела титул «польские», то есть, очевидно, эмигрировала из собственно польских или белорусских территорий. Встречались на Волыни и «диссиденты» из самого Крыма, имевшие конфликт с ханской властью. Выходцами из среды таких беглецов-татар были предки одного из самых гениальных украинских ученых – Агатангела Крымского. Кстати, будущий украинист и востоковед провел два года свого детства именно в Остроге, где, вполне возможно, и заинтересовался мусульманской культурой.

Особенно интересной является и проблема татарских землевладений и другой собственности. Одним из ценнейших документов такого плана является реестр населения города Острога («Οsiadlosch Miasta Ostroha») от 1708, который хранится в отделе фондов Государственного историко-культурного заповедника города Острог[26]. Татары упоминаются при описании земель, расположенных  вблизи улицы Зарванской (Татарская). Сообщается, что татарам во владение предоставлены «огороды, поля и сенокосы». Татарское население выполняло и служебные функции, подчиняясь городской власти. Около двадцати человек были переданы местному ротмистру в качестве прислуги. Достаточно интересной является упоминание о пекарне (piekarnia), где изготавливали пищу, «пригодную к употреблению татарами». Она принадлежала «светлейшему господину Свирскому». Можно утверждать, что в пекарне изготавливалась так называемая халяльная продукция, которая отвечала требованиям исламского религиозного закона.

Следует отметить, что, согласно многим документам, татары, среди прочего, были прекрасными земледельцами и ремесленниками. Авторы предисловия к уже упомянутым «Актам Виленской комиссии» неоднократно подчеркивают, что, например, татарские хозяйства даже выделялись среди местных (украинских и белорусских) более эффективным подходом к производству[27]. Отмечается, например, что «во многих местностях... произведения татарского огорода славятся как самые лучшие»[28].

Сообщается, что в начале ΧVII века в самом Остроге было 50 татарских семей[29]. Кроме того, татарские колонии были в селах вблизи Острога – в Розваже (о них повествует и «Οsiadlosch» 1708 года), Хоровые, Подлужье (в 1616-1620 годах здесь проживало 14 семей «простых» татар и 31 «польских», а также мулла), в самом городке Полонное (21 двор; по данным Барановича – 31), в Лабуне (теперь село Новолабунь Полонского района Хмельницкой области) и Староконстантинове (Хмельницкая область)[30]. В этом городе татары проживали на отдельной улице и не имели никаких обязательств, кроме военных. В 1636 году им принадлежало здесь 60 домов – 25 богатых и 35 бедных. Татары строили мечеть и даже имели своего «гетмана», т.е. имама[31].Имам даже имел право разбирать некоторые судебные дела[32].

В 1672 году Османская империя отвоевывает у Речи Посполитой большую часть Подолья и образует так называемый «Каменецкий эялет», в состав которого входила большая часть современной Хмельницкой, а также отдельные территории нынешних Черновицкой, Тернопольской и Винницкой областей. 30 лет турецкого господства оставили свой след и до нашего времени. Так, сохранились руины мечетей в Каменце-Подольском, Шаргороде и Меджибоже. По свидетельству документов того времени, в одном только Каменце-Подольском насчитывалось до 9 мечетей. И хотя знакомство украинцев с исламом в значительной степени проходило в условиях вооруженных конфликтов, на фоне этих противостояний происходил процесс беспрерывного культурного обмена, который расширял горизонты украинского мировоззрения[33].

Наследие татарского этноса не прошло бесследно. В Польши и Беларуси сохранилось немало татарских культурных памятников – деревянные мечети, уникальным образом объединяющие восточную и местную архитектуру, а также белорусско- и польскоязычные религиозные тексты (переводы и комментарии к Корану, различные молитвы, проповеди и пр.), записанные арабской графикой (т.н. кетабы)[34]. Интересно, что в некоторых кетабах ощущается и влияние староукраинского языка (который фактически был одним из «официальных» языков Великого Княжества Литовского). Так, в белорусских и польских музеях представлены тексты молитвы, толкования Корана и прочие религиозные тексты, которые на протяжении многих лет формировали мусульманскую идентичность[35]. По некоторым свидетельствам, многие татары в первую очередь позиционировали себя именно как мусульман, ставя религиозную принадлежность даже выше чисто этнического происхождения[36].

Несколько иная ситуация наблюдалась на этих территориях в XIX веке. «Генеральное описание Волынской губернии», составленное где-то около 1800 года, в специальной графе этнического распределения населения сообщает о 15-ти татарах в г. Староконстантинов (8 мужчин и женщин 7) и 75-и татарах в окрестностях Острога («в уезде», но, что удивительно, не в самом городе) – 33-х мужчинах и 42-х женщинах. Итак, в целом на Волыни проживало около 90 татар – по сравнению с прошлыми годами цифра довольно низкая. Согласно церковным ведомостям 1910 года, 5 «магометан» (т.е. мусульман – двое мужчин и три женщины) проживало и в деревне Нетешин (ныне город Нетешин Хмельницкой обл.), которым в свое время владели еще князья Острожские[37].

Судя по тем же «Актам Виленской комиссии», у местного населения в целом сложился весьма позитивный образ татар. Например, очень интересно выглядит следующее заявление: «Они очень мягки и гуманны в обращении с женою и детьми, чем выгодно отличаются от своих соседей шляхтичей-христиан»[38]. Это, несомненно, свидетельствует о высоком уровне религиозности татар западной Украины и сопредельных земель.

Еще во второй половине ΧVII века литовские татары колонизировали село Ювковцы (ныне Белогорский район Хмельницкой области)[39]. Это поселение имело достаточно большую историю – даже в 1911 году в Волынской губернии проживало около 340 мусульман (в Ювковцах и самом Остроге), которые подчинялись Таврическому Духовному Магометанскому Правлению, имели мечеть (возможно молельню, обустроенную в обычном доме) и даже библиотеку[40]. Как видим, эти данные существенно отличаются от сообщения «Генерального описания Волынской губернии». Итак, или в XIX веке на Волыни наблюдался рост численности татарского населения (через естественный прирост или миграцию с других территорий), или в каком-то из документов существует неточность. Маловероятно, чтобы последователей ислама было больше, чем татар – в те времена смена христианского (в частности, православного) вероисповедания имела серьезные социальные последствия. Из-за отсутствия надежных источников трудно утверждать что-либо убедительное о переходе местного населения в ислам (или татар в христианство – этот процесс мог быть признаком ассимиляции).

Интересно, что в 1936 году даже ислам получил официальное признание в Польше, будучи представленным Мусульманским религиозным союзом (эта организация существует в Польше и по сей день). Входили туда и общины Западной Украины.

В некоторых современных исследованиях татары Великого Княжества Литовского рассматриваются как единое этнорелигиозное сообщество, которое длительное время сохраняло собственную идентичность. Определенная ассимиляция наблюдалась, очевидно, уже в ХХ столетии – главным образом, в связи с двумя мировыми войнами и антирелигиозной политикой советской власти. Но, к сожалению, из-за ограниченного круга источников (которые еще нужно разыскать, в том числе и в зарубежных архивах – Варшавы, Стамбула и других городов) о западноукраинских татарах мы знаем не так уж и много. Непонятно, например, как складывались отношения с местным населением, какие изменения претерпела татарская культура в процессах, которые сегодня называют «интеграционными». Тем не менее, факт остается фактом: осмысление этого уникального исторического опыта межнациональных взаимоотношений было бы крайне полезным и для современности. Ведь, надо признать, зачастую в современной Украине звучат лозунги об угрозе миграционных процессов и «чрезмерной» активности этнических и религиозных меньшинств, протесты против строительства новых мечетей.  И это при том, что ислам пришел на Западную Украину даже раньше некоторых христианских конфессий! Исходя из представленных данных, можно утверждать, что ислам, вместе с христианством и иудаизмом, является в Западной Украине традиционной религией.

Существуют мусульманские общины в Западной Украине и сегодня. Так, в большинстве областных центров (Львов, Луцк, Ровно, Тернополь, Черновцы) зарегистрированы мусульманские организации, как автономные, так и подчиненные центральным (например, Духовному Управлению Мусульман Украины). Большую часть верующих составляют диаспоры (азербайджанцы, узбеки, крымские и волжские татары), студенты и мигранты из мусульманских стран (арабы, турки) и, наконец, новые мусульмане из числа этнических украинцев. Точная численность мусульман в современной Западной Украине пока не исследована, однако существующая статистика этническим меньшин и новых мусульман позволяет утверждать о более чем 20 тысячах верующих.

Михаил Якубович, кандидат исторических наук, научный сотрудник Национального университета «Острожская академия»