Интервью с Валерием Магафуровичем Басыровым — писателем, издателем, президентом Крымской литературной академии, переводчиком смыслов Корана на украинский язык, членом редколлегии журнала «Украина и Исламский мир» о переводе смыслов Корана на украинский и крымскотатарский языки, а также новых издательских проектах.

— Уважаемый Валерий Магафурович, расскажите об идее перевести смыслы Корана на украинский язык. Как появился этот замысел, что это — духовный интерес, поиск истины, или что-то еще?

— Трудно говорить о том, как я пришел к этой идее, но, думаю, она вполне закономерна. Я часто задавал себе вопрос о своем происхождении. Порой бывает так, что человек хочет знать свои истоки, проследить корни своей семьи. Именно в этом ключе все и началось. Мать была украинкой польского происхождения, а отец — казанским татарином. То есть во мне сочетался и Восток и Запад. Отец оставил семью, когда мне был всего лишь год. Кстати, эти биографические моменты я описал и в предисловии к первому изданию переводов смыслов Корана. В свое время я нашел родственников в Нефтекамске (Россия), которые и рассказали об истории нашей семьи. Оказалось, что мой дед еще в самом начале прошлого века был имамом в Татарстане и слыл очень образованным человеком. Я и сегодня поддерживаю связь со своими родственниками.

Второй случай, который привел меня к Корану — это болезнь матери. Я несколько дней не отходил от ее постели, одновременно постоянно писал, делал какие-то заметки. Именно так появился на свет сборник «Дыхание ранней росы». Он был издан в 1997 году, а сегодня переведен уже на девять языков. Стиль этих произведений в чем-то опередил стиль моего перевода смыслов Корана. То есть я что-то почувствовал, некоторым образом уже был готов к будущей работе. Но самое интересное, в тот период я почти ничего не знал о Коране. Как-то в России я приобрел перевод Крачковского, но, к сожалению, очень мало понял, это было для меня сложно. Тогда этот перевод не произвел на меня особого впечатления. Однако в этом случае я обратился именно к нему. Правда, в этот раз уже с помощью тафсиров — комментариев к Корану. Начал понимать много моментов. И после этого я решил начать свой перевод.

—Каким образом продвигалась эта сложная работа? Какими именно изданиями Вы пользовались?

— Поначалу мне было очень сложно. Я использовал словари, сравнивал, как показано одно и то же слово в разных переводах. Обращался, например, к русским переводам Саблукова, Кулиева, Пороховой, Крачковского и другим — чувствовал, что есть ряд проблем. Я вполне осознаю, что моя работа — это лишь толкование смыслов. Слово Бога нельзя перевести. Я хотел понять многое в Коране хотя бы «для себя». Кроме того, взял английский перевод. Но везде, в каждом переводе, находил немало отступлений от оригинала. Я опираюсь именно на переводы. Однако ведь известно, что, например, в России, все первые переводы Корана были выполнены именно с французского языка, не с арабского. Вероятно, мы, в случае с украинским языком, также должны пройти тот же путь.

—Как оценили Ваш труд украинские мусульмане? Какова была первая реакция?

— Первое издание, которое я сделал, выпустил в количестве  всего 10 экземпляров. Я обратился в Муфтият Крыма, показал им свой труд. Первым вопросом, который мне задали, был: «Кто дал тебе право на такую работу?». Я ответил: «Всевышний». Как человека, ведущего праведный образ жизни, меня знают очень многие в Крыму и далеко за его пределами. В итоге, касательно первого издания, лидеры мусульманских организаций не сказали ни «да», ни «нет». Первое «ознакомление» с моим переводом состоялось в 2010 году в Республиканской крымскотатарской библиотеке имени Исмаила Гаспринского. Я специально оговариваю, что это была не презентация, а именно «ознакомление» с промежуточным итогом моей работы. Присутствовали члены Муфтията, высказывали свои замечания, и тогда я попросил: помогите, я исправлю. Потом я начал готовить второе издание, но уже поступил несколько иначе. Я пригласил к работе некоторых специалистов из крымских татар, владеющих арабским языком. Но проблема в том, что сейчас среди крымских татар существует много различных течений, и каждый хочет исправить этот текст «под себя». Я настаиваю на том, что все же нужно идти по острию — никто не имеет права «толковать» слово Бога «под себя». Нельзя ничего перекручивать. Поэтому работа над переводом смыслов Корана была очень сложной.

—Уже появилась информация о готовящемся четвертом издании Вашего перевода смыслов Корана. Что нового принесет это издание?

— В процессе подготовки новых изданий я обращался к словарям арабского языка, однако все же предпочитаю работать с тафсирами — «аль-Мунтахаб» и комментарием ас-Саади. Среди русских переводов, мне очень нравится перевод Эльмира Кулиева. Работаю и с переводом Иман Валерии Пороховой. У нее очень доступный текст, он легок для восприятия. Впрочем, каждый перевод имеет право на существование. Читатель должен сам выбрать, чему отдать предпочтение. Я за то, чтобы в Украине было еще больше переводов, возможно, целый десяток! Так вот, в предыдущее, третье издание, я внес уже очень много правок. Однако четвертое будет еще полнее. Пять дней назад я поставил точку — текст, наконец, готов. Кроме него, я уже даю и комментарии. Мне повезло, что в работе помогает Валерия Порохова, я поддерживаю с ней связь, консультируюсь по многим вопросом. Значительную помощь оказывает и муфтий Канафия Хуснутдинов. Аудитория увидела, что «капля долбит камень», то есть мой старательный труд приносит плоды. Очень надеюсь, что презентация четвертого издания состоится летом будущего года. Я не испытываю никакого давления, могу спокойно работать.

— Известно, что Вы, уже как издатель, сыграли не последнюю роль в переводе Корана на крымскотатарский язык. Можно ли подробнее узнать об этом опыте?

— Действительно, в свое время, более десяти лет тому, ко мне обратился один известный мусульманский активист и писатель Риза Фазыл. Мы договорились об издании. Он переводил с узбекского языка, и я принимал в этом непосредственное участие. Использовали и русские переводы. А потом, уже через некоторое время, я получил предложение от Крымского Муфтията и представителей турецкого диянета. Меня просили способствовать подготовке нового издания. Я даже спросил: почему вы именно ко мне обратились? Ответили: потому что никто не сделает так, как ты сделаешь. Этот, уже второй перевод, делал Закир Куртнезир. Перевод выполнялся с турецкого языка. С оригинала, к сожалению, на крымскотатарский пока никто не переводил. Это очень долгая и сложная работа, здесь нужно досконально знать арабский язык.

—Кроме переводов Корана, Ваше издательство «ДОЛЯ» выпускало и другую литературу, способствующую связям между различными культурами. Что это за издания?

— У нас в издательстве выходили, например, книги Исмаила Гаспринского. На двух языках — крымскотатарском и русском. Взять хотя бы книгу «Восемь шагов по следам учителя» Рефата Шакир-Алиева, ныне живущего в Австралии. Книга представляет собой сборник статей о взглядах Гаспринского. Или, например, «На службе правде и просвещению» Виктора Ганкевича, также повествующую о Гаспринском. Ведь это очень знаковая фигура не только для крымских татар, но и для многих украинцев и русских. У нас большие планы в этом отношении, правда, не все они сбываются — сложно найти финансовую поддержку. Проблема многих издателей Крыма — это тотальная коммерациализация, все упирается в желание заработать, в то время как интересные проекты оказываются на заднем плане. Я, в отличие от других, думаю не столько о деньгах, сколько о качественном издании книг.

Есть и переводы классиков украинской литературы на крымскотатарский. Я был составителем первого тома сочинений Михайла Коцюбинского на крымскотатарском языке. Сейчас издаем в переводах произведения Леси Украинки. Это двуязычное издание — там и оригинал, и перевод. Первый том уже находится в типографии, а во втором будет «Лісова пісня». Переводил эти сочинения покойный Юнус Кандым, прекрасный переводчик. Мы даже хотели сделать первый в истории толковый крымскотатарский словарь, в свое время остановились на букве «Д». Для меня главное — это высокое качество книги, книга — это произведение искусства. Нельзя свести ее до уровня товара.

—Спасибо за интервью!