Если довериться советской традиции историописания, то исповедующие Ислам в украинском прошлом — «агрессоры» и «бродяги», настроенные «порабощать» наш народ и препятствовать «извечному стремлению» к «воссоединению Украины с Россией». 

Для сторонников этой точки зрения мелочью является то, что мусульманский пласт в славянской культуре и идеологии самой России довольно ощутим, что запорожские и донские казаки действовали как раз на границе христианского и мусульманского миров (часто теми же методами, что и оппоненты). Что, в конце концов, мусульмане часто формировали целые анклавы-колонии в разных местностях внутри христианского большинства и наоборот. Однако стереотипы — сильная вещь. И именно из-за них, внедренных упрощенным толкованием истории, жизнь мусульман и культурный обмен с ними на «коренных» украинских землях остается белым пятном. Ярким примером этого является Галичина, а начать можно даже со Львова.

Татарские ворота и вокруг

«Пять народов проживало в самом городе… Народы те были — русский, который занимал восточную часть, жидовский, который находился в небольшом юго-восточном углу четырехугольника, не выступая за улицу, что до сих пор жидовской называется, занимая несколько домов, армянский занял целую высшую армянскую улицу, аж до монастыря доминиканцев, татарский — на улице Краковской до самого севера, как от улицы армянской к воротам идти, — имел несколько своих домов, — писал о. Дионисий Зубрицкий в „Хронике города Львова“, изданной в 1844 году. — Остальную же часть города занимали в основном немцы, между которыми, однако, кое-где русины и поляки позже селились».

По словам исследователя, первоначально Львов имел только двое ворот — Галицкие и Краковские. И последние еще в начале XVI века назывались porta tartarica.

«Сохранилась традиция, что в городе, в том месте, где сейчас доминиканский конвент, когда-то существовала татарская мечеть. Не нашел в пользу этого ни одного доказательства, поэтому приобщаю это известие, как сомнительное. Но не подлежит сомнению, что, будучи оседлыми жителями Львова, при общеизвестной толерантности русских князей, божницу свою и кладбище во Львове они должны были иметь», — продолжал о. Зубрицкий.

Известны и основные занятия львовских татар: земляные работы и торговля.

К слову, львовский историк Бартоломей Зиморович считал, что название львовской улици Зарванская — Зарваници, происходит от слова «сарацины», которые якобы осели в городе. Д. Зубрицкий называл это толкование ложным, настаивая, что топоним связан с сербами-купцами и имел первоначально форму ул. «Сербанская». Но, очевидно, что даже, несмотря на эту проблему, прошлое Львова скрывает в себе до сих пор неизвестный, а потому и неоцененный должным образом момент из быта мусульманской общины татар.

Адамовка у Бережан

Следующий интересный пункт нашего виртуального путешествия — Бережаны. Этот город известен с 1375 года и в течение веков был собственностью семьи Синявских, состоятельных магнатов, которые не раз влияли на судьбу Речи Посполитой. В Бережанах до сих пор существует название части городской застройки «Адамовка» — в 1584–1625 годах независимого города, в котором селили пленных татар. Название этого поселения связывают либо с внуком короля Даниила Галицкого, сыном его дочери Анны, или же с именем владельца Бережан, коронного подчашего и яворовского старосты Адама-Иеронима Сенявского (1576–1619) — владельца также Меджибожа, Сатанова и Зинькова на Подолье. Последний вполне мог поселить на Адамовке татар, поскольку был известным воином и в 1600 году воевал в молдавской кампании Яна Сариуша Замойского (1542–1605).

К сожалению, в источниках нет сообщения о религиозной жизни татар под Бережанами. Мусульманская община в Адамовке, как и многие другие, с течением времени христианизировалась. А что соответствующий процесс должен был начаться сравнительно рано, свидетельствует древний храм святого Николая, при котором уже в 1600 году создали братство и в 1603-м его устав утвердил львовский епископ Гедеон Балабан.

Адамовка как автономное поселение не существует с 1843 года, когда его окончательно присоединили к Бережанам. Впрочем, еще недавно проказливых детей в этих окрестностях называли «ото адамовские татары».

Татарская Слобода и другие

Подобно бережанской общине сложилась судьба «Татарской слободы» возле Тернополя. Город был официально основан в 1540 году краковским кастеляном Яном Амором, графом с Тарнова, который участвовал в габсбургско-турецкой войне 1521 года, а в 1524-м разбил возле Львова татарский отряд.

Но больше шансов на роль основателя «Татарской слободы» у города имеет зять Тарновского — князь Константин-Василий Острожский (1526–1608). Он многократно успешно отражал походы ордынцев и заслужил, по словам Каспра Несецкого, звание «лучшего защитника от татарских нападений после смерти отца». В то же время он прославился толерантностью, потому что имел на службе в Остроге много татар, для которых в городе действовала мечеть.

В Тернополе мечети не возводили, но топоним «Татарская слобода» прочно закрепился в городе и впоследствии трансформировался в ул. Татарскую, которая существует до сих пор. Как считала историк и краевед Любомира Бойцун, татары поселились возле Тернополя во времена, близкие к основанию города. Жили они за валами, то есть на окраине. Не исключено, что тернопольские татары не были простыми пленными, ведь были сосредоточены именно в «слободе». К тому же, инвентарь города от 1672 года среди горожан и жителей пригорода содержит намеки на татарские фамилии, а среди них — Андрея Татарина. По иронии судьбы, через века после исчезновения татарской общины города на ее территории, на ул. Глиняной, рос известный тюрколог Омелян Прицак.

Существовали в галицкой части современной Тернопольщины и другие колонии тюркских народов, которые традиционно исповедовали Ислам. К примеру, есть упоминания о таком поселении в деревне Конюхи Козовского района или же в селе Тисове у Болехова, что на Ивано-Франковщине.

Язловецкая загадка

Так, древние дома мусульман на Галичине смело можно отнести к временам Средневековья. Но есть в нашей истории и другие периоды, когда мусульмане контролировали значительную часть края. Речь идет, прежде всего, о польско-украинско-турецких войнах времен гетмана Петра Дорошенко (1627–1698). Так, по результатам войны 1672–1676 годов турки и татары заняли Подольское воеводство от Стрипи и Бучача на западе до Брацлавщины на востоке. Чертков стал центром субпашалика, подчиненного паше из Каменца-Подольского — центра Подольского эялета. Поскольку мусульмане планировали осесть на Западном Подолье надолго и целенаправленно заселяли эти земли семьями, которые исповедовали Ислам, то начали устанавливать на наших землях мечети, а то и превращать в них христианские храмы.

В Гусятине до сих пор стоит церковь святого Онуфрия XVI–XVII веков, которая на протяжении последней четверти XVII века была мечетью и возле которой даже возвели минарет, который был разрушен после изгнания турок из Подолья в 1699-м.

Место для молитвы мусульман должно было обязательно существовать и в занятом ими в течение 1676–1684 годов городке Язловец, ведь в тамошнем замке находился гарнизон янычар, состоявший из более полтысячи человек. Очевидно, что для религиозных нужд верующих нужно было оборудовать одно из помещений замка или один из местных храмов. К примеру, можно было бы предположить, что мусульмане начали использовать доминиканский костел при монастыре, который монахи вынуждены были покинуть. Но есть две подсказки, которые склоняют к сомнениям в правильности этой мысли. Во-первых, о. Садок Баронч в «Памятниках язловецких» подает, ссылаясь на древние рукописи, что монастырь был разрушен. Во-вторых, это свидетельство подтверждает картина «Обретение язловецкого замка в 1684 году» авторства Жана-Баптиста Мартина (на эту работу мне любезно указал историк Руслан Подставка, за что выражаю ему искреннюю благодарность — авт.). На полотне костел Успения Девы Марии в Язловце действительно стоит разрушенным, но поражает то, что у католического храма изображена круглая постройка с высокой башней рядом — очевидно, мечеть. По справедливому замечанию Р. Подставка, к работе Ж.-Б. Мартина нужно относиться критически, ведь создана она не непосредственным очевидцем событий, а по описаниям, и во многих случаях неправильно передает даже конструкции крепости. Поэтому сомнения возникают относительно вида и размеров мечети, однако не по факту ее существования…

Язловецкая мечеть, какой бы она ни была, уже давно уничтожена. Ответ на вопрос о ее существовании и локализации могут дать разве археологические исследования. Аналогичной выглядит ситуация в данном отношении и с другими галицкими городами, когда-либо занятыми Великой Портой.

Мусульманские могилы

Как со времен войн XVII века, так и из более поздних в Галичине остались многочисленные захоронения мусульман. Но если следы кладбища во Львове затерлись, то, к примеру, в Плотыче под Тернополем они существовали до прихода «советов».

«В саду у дворца есть два перенесенных с окраины восточные надгробия XVIII века. Из надписи на турецком языке, помещенной на тюрбановом монументе, следует, что это памятник «Эль Гаджи Али Эфенди, ходжи двора цисарского, умершего вдали от родины, — читаем в туристическом путеводителе Тернопольским воеводством за 1928 год. — Второй памятник в форме большой мраморной плиты с хорошей орнаментацией имеет армянскую надпись… ».

Уже с ХХ века возникает целое турецкое кладбище в селе Гутиско Бережанского района Тернопольской области.

«Из истории знаем, что в этих краях с августа 1916 года по август 1917 года турецкие военные части воевали на стороне Австро-Венгерской империи против царской России. Стамбул направил тогда в Галичину сорокотысячный корпус под командованием генерала Севата Чобанли. Турецкие подразделения расположились вдоль реки Золотая Липа к юго-западу от Бережан. К ним входили два артиллерийских, шесть пехотных полков, два эскадрона кавалерии, а также два пулеметные, саперное и связочное подразделения, — читаем в статье «Мусульманские могилы на Галицких землях». — Кстати, фронтовыми соседями турецких легионеров были украинские сечевые стрельцы. Они держали оборону неподалеку Бережан. Из воспоминаний участников тех событий известно, что турецкое войско было очень храбрым, а его старшины — культурными европейцами».

Вот такие вот наброски об обителях галицких мусульман. Загадок здесь пока больше, чем уже разведанного. Учитывая современную нашу войну и более миллиона беженцев, среди которых много мусульман, украинское общество обязано беречь эту память ради собственного же будущего и развития государства, в котором было бы удобно всем, кто уважает другого и уважает его «право быть собой». Чтобы те, к кому беженцы обращаются, понимали, что пришельцы здесь не чужие. Хоть история наших взаимоотношений была действительно сложной, однако она была и богатой. И чтобы те, кто временно вынужден покинуть родные земли, знали, — они также идут не к чужим, их предшественники были тесно связаны с этими краями. И не только военной историей. Так из прошлого мы выходим на современность: круг замыкается и ставит перед нами важный императив — толерантности.

Володимир Мороз

РИСУ